Мужчины идут впереди, я за ними. Молчаливой тенью. Нас пускают в коридор, вдоль которого сплошь тянутся двери и огромные окна. Палаты реанимации. Там койки с пациентами. Из некоторых доносится писк аппаратуры. Зрелище не для слабонервных.
К горлу подкатывает тошнотворный ком, в нос ударяет резкий запах медикаментов. Я обнимаю себя за плечи, выдыхая сквозь приоткрытые губы сдавленный визг, когда за очередным окном, вижу фигуру на больничной койке.
Как сквозь вату доносятся слова Суркова:
— Вот ваш потерявшийся. Смотрите, я пока к нему подойду, — говорит и заходит в двери. Подходит к кровати, которая стоит напротив окна. Я вижу уже до боли любимую бороду. Перевязанную голову и руку в гипсе.
Всхлипываю. Перед глазами все плывет. Отец тут же обхватывает меня за плечи.
— Держись, Юлек, главное, что жив.
— Угу, — киваю и шмыгаю носом. Как заведенная повторяю по круг: нашелся — остальное мелочи. Но это не унимает моей дрожи. Кто, что, зачем, как это случилось? До сих пор ни одного внятного ответа.
Врач, кивнув нам, проверяет какие-то данные на аппарате. Удовлетворившись показателями, выходит к нам. Мы с па молча идем за ним в коридор, покидая отделение реанимации. Наши «пара минут» закончились.
— Полученные травмы следствием чего могут быть? — словно прочитав мои мысли, спрашивает отец. Вид у него такой же ошарашенный, как и мой. Мы попросту не ожидали такого. Сильный, габаритный, спортивный Титов в совершенно беспомощном состоянии. Как?!
— Очень похоже на избиение. Сомневаюсь, что такой комплекции мужчина не мог дать отпор обидчику. У него запястья в ссадинах с отеком, но кисти целы. Я склоняюсь к тому, что драка была не с одним лицом. Похоже на группу, — меня шокирует ответ.
Мы с папой переглядываемся. Внутри все холодеет.
Но кто? Кто мог это сделать?
— Почему он без сознания? — первым берет себя в руки Степан Аркадьевич.
— Травма головы.
— Это опасно? Как долго он будет без сознания? — перехватываю врача за руку. — Пожалуйста, только говорите, как есть. Не скрывайте от нас ничего, пожа-а-алуйста, — тяну жалобно.
— Ваш мужчина достаточно крепкий, и здоровье у него соответствующее. Немногие молодые могут похвастаться таким, — хмыкает. — Ждем, когда придет в сознание. Тут все индивидуально и много медицинских терминов, которыми я не стал бы вас грузить, — переводит свой взгляд с меня на отца. Папа кивает. — Поэтому ждем. Критичного по результатам осмотра нет. Необходимая терапия проводится.
— Что-то нужно? Может, медикаменты какие? Или специалисты? — спрашивает отец.
— Все есть. Езжайте домой, здесь есть кому за ним присмотреть.
— А еще, — снова спрашиваю. Вижу уставший взгляд Александра Васильевича. — Какие последствия возможны?
— Не будем забегать вперед. Придет в себя, будем обследовать дополнительно.