Киваю. И выхожу из кабинета. Снова разбита.
Прохожу к сестринскому посту, усаживаюсь на скамейку. Ждать? Ну хорошо, я еще подожду. Но моего терпения не хватает надолго. Я еложу на скамье, будто у меня шило в одном месте. Может, она там просидит весь день безвылазно?
— Девушки, не подскажете, в какую палату перевели Титова? — спрашиваю, подойдя к стойке сестринского поста.
— Так в триста двадцать пятую.
— Спасибо, — благодарю и, когда в отделение поступил пациент, ныряю в коридор.
Искать долго не приходится. Останавливаюсь у нужной палаты. Прислушиваюсь. Ничего не слышно. Стучу пару раз и, готовая уже открыть дверь, берусь за ручку, как она тут же распахивается. Я вздрагиваю.
На пороге стоит женщина, лет… не знаю. Мама Богдана явно очень хорошо выглядит для своих лет. Миниатюрного телосложения, тем не менее выглядит пугающе грозно. Нависает надо мной. Хотя я клянусь, мы одного роста! Умудряется давить авторитетом? Маленькая девочка Юля внутри меня пугливо сжимается в комочек.
— Здравствуйте, я…
Ирина Григорьевна выходит из палаты, тем самым даже не дав мне возможности туда заглянуть. Заставляет отступить на шаг назад и захлопывает дверь. Взмахнув полами накинутого на плечи белого халата, интересуется отнюдь не вежливо:
— Девушка, вы кто?
— Меня зовут Юля. Юля Данилова, я дочь Степана Данилова, лучшего друга Богдана, — представляюсь. Но под строгим и полным неприязни взглядом женщины чувствую себя так, будто на меня ведро помоев вылили. Ничтожной маленькой букашкой перед умудренным опытом коршуном.
Неприятная дама. Да простит меня Богдан…
— Ясно, Юля Данилова. Только другу дочери здесь точно не место, — жестко припечатывает женщина. — К моему сыну абы кто не будет ходить. Его палата — не проходной двор!
— Но я…
— Девочка, ротик свой прикрой, — цыкнула дамочка. — Мой сын отдыхает. Разворачивайся и уходи по-хорошему. Иначе я вызову охрану. Врач разве тебе не объяснил, как обстоят дела? Посещение разрешено только родственникам. Точка.
— Всего пять минут, клянусь! — начинаю упираться.
Если понадобится, готова умолять, но только бы увидеть Богдана. Однако мать Титова совершенно непрошибаема! С небывалой прытью Ирина Григорьевна подхватывает меня под руку и тянет к выходу из отделения.
— Подождите! Да постойте же! — пытаюсь договориться. — Пусть он сам скажет, что не хочет видеть, слышите? Вы не можете решать за дееспособного взрослого мужчину!
— Мой сын, видимо, не совсем в своем уме, раз спутался с малолеткой! — кинула мне перед тем, как хлопнуть дверью перед моим носом, практически вытолкнув на лестницу.
Спутался? Малолетка? Теперь понятно, что за реакция. Такая «невестка» ее не устраивает. А какая устроит? Может, она уже и Илону к нему в палату притащить успела? Блин!