Когда Михаил отстраняется, наконец оставив мою грудь в покое, стон разочарования срывается с моих губ.
– Т-ш-ш, – будто успокаивает. – Не то место, чтобы продолжать, – шепчет.
И ставит меня на ноги, но придерживает за талию, и хорошо, потому что я того и гляди сползу по стеночке.
Но не успеваю и опомниться, как он берет меня за руку и тянет за собой к лестнице, а затем наверх.
Вталкивает меня в свою комнату, тут же закрывает за нами дверь. И теперь я прижата к этой самой двери его огромным, горячим и таким желанным телом. Его губы снова на моих, а руки шарят по телу, задирая сарафан. Сжимает, гладит. Хочет. И я, кажется, тоже. Хочу.
С ума сошла, Серебрякова.
Но об этом я буду думать потом. Не сейчас… мамочки…
Мой сарафан улетает куда-то в сторону.
Ах так!
Я цепляюсь дрожащими пальцами за края его футболки и тяну вверх. Мужчина помогает мне, подняв руки вверх, позволяя снять с него эту лишнюю тряпку. И когда я ее откидываю, замираю, зависнув взглядом на этой огромной груди, покрытой мелкими волосками. Касаюсь ладонями, провожу пальцами, спускаюсь вниз, к животу. Но мне не дают насладиться зрелищем. Он подхватывает меня под задницу и несет к кровати. Опускает осторожно, а я тут же отползаю.
Хмыкает, впиваясь в меня взглядом, темным, горящим, обещающим. Не отрывая от меня глаза, расстегивает ремень на штанах и снимает их, оставаясь в одних боксерах. Боже, вот это ноги. Он мощный везде. А под тканью его белья…божечки-кошечки!
Миша забирается на кровать и оказывается между моих ног. Я чувствую его твердость промежностью. И сама не понимаю, как трусь о него. Приятные, обжигающие волны прокатываются по телу, а с губ срывается стон.
Рык у моего ушка. И рука его там, и мое дыхание застревает где-то в горле. Выгибаюсь, требуя большего. Стону ему в губы. Усмехается. Ловлю его дыхание у своих губ. Сама тянусь к нему.
– Какая отзывчивая, нежная девочка, – шепчет.
А потом отстраняется. Его руки накрывают мой живот, поглаживая. Пальцами цепляется за кромку трусиков и стягивает их с меня.
Распахиваю глаза. Теперь-то я понимаю, что перед ним абсолютно голая. Но он не дает мне опомниться и укладывается между моих ног, поглаживая бедра. А потом, глядя мне в глаза, целует меня там. Ласкает языком, облизывая, посасывая.
А я окончательно теряю связь с реальностью. Откидываюсь на подушки и, закрыв глаза, уплываю. Ничего нет, только он…там…и напряжение в самом низу живота. Оно нарастает, все сильнее затягивая эту чертову пружину. И кажется, что вот-вот я не выдержу и меня разорвет.
Свои стоны слышу словно со стороны. Мечусь по постели в его руках. Кажется, он будто специально удерживает меня на грани. Будто еще немного, и я наконец сорвусь за эту грань, за которой еще ни разу не была.
– Миша…Ми-ш-а-а… – тяну, умоляю, прошу.
И взрываюсь, вскрикнув, всхлипнув, задыхаясь, падая и разбиваясь на миллиарды осколков наслаждения.