Трубадура

Тура еще раз вздохнула и плотнее укуталась в одеяло. Холодно. И ее явно настигает отложенный стресс. Бессонница – следствие этого. Теперь Туре надо снова бороться – и с темнотой, и с холодом, и со страхами.

Как раньше. Снова. Единственное, за сухость простыней теперь не приходится переживать. А вот наволочка может намокнуть.

*

Степан вышел из ванной и аккуратно прикрыл за собой дверь. Уже довольно поздно, все спят. И ему пора в постель.

Да только в свою постель не хотелось. И не в том, что койка коротка, дело. Ему хотелось вот сюда, за эту дверь. Туда, где спит льняноволосая девушка с синими глазами. Степан замер, положив ладонь на старую потрескавшуюся филенку и закрыв глаза. И представляя ее - нежную, бело-розовую, жарко дышащую ему в шею. Он так по этому уже успел соскучиться. Степа вздохнул, открыл глаза и велел себе топать в свою комнату. И тут он услышал звук. Всхлип.

Как тогда?!

В следующую секунду он был уж внутри, напряженно вглядываясь в темноту.

Тура резко села на кровати на звук открывшейся двери. Первые реакции – паника и лицо зареванное спрятать. Но ведь темно же. И лишь его широкоплечий силуэт на фоне дверного проема, очерченный неярким светом из прихожей, виднелся отчетливо.

«Уходи, уходи, уходи!» - безмолвно кричала она ему.

«Не могу, не могу, не могу» - отстукивало его сердце, когда он шел от двери к постели.

«Не уходи…» - выговорили непослушные губы. Но он почувствовал лишь шевеление губ на своей шее. Это все, что ему сейчас требовалось.

Кровать Туры оказалось совершенно неприспособленной к происходящему. Все деревянные и металлические части дружно охнули и скрипнули, когда целующаяся пара опустилась на матрас.

- К черту! – тихо и сквозь зубы, одновременно стаскивая с постели все, что подворачивалось под руку – одеяло, подушку, плед, аккуратно повешенный на спинку.

- Степка… - так же тихо и нерешительно. В попытке образумить в первую очередь себя.

- Все-все, иди сюда. Тут нормально.

Да какое уж тут нормально. Как ненормальные оба. Ей хочется его оттолкнуть и выгнать, потому что все, все осталось там, в номере шестнадцать небольшой частной гостиницы где-то на Ваське. Там остались признания, которые давали ей спасительную иллюзию. А здесь нельзя, не место, неправильно.

Только тело предавало ее. Каждым вдохом и каждым выдохом, движением каждой мышцы, всеми органами чувств предавало. Напряженно вслушивалась в аритмию его дыхания. Кончиками пальцев по всем уже до автоматизма, оказывается, знакомым выпуклостям и впадинкам. Жадно втягивая в себя запах разгоряченного мужского тела. Пробуя языком вкус его кожи. И даже зрение, несмотря на плотный сумрак, умудрялось отхватить свой кусок на этом пиру. Лишь одно подвело, лишь одно. То, что так легко и сладко получалось там, в гостиничном номере, здесь было совершенно невозможным. Без волшебных слов, которым не место здесь. Которые имеют ограниченные срок и место действия.

Степа был уже на грани. Дыхание сбилось почти в хрип, тело, куда ни тронь, каменное везде, движения резкие, едва удерживаемые. Ее ждет.

Не жди. Бессмысленно.

- Не жди, - шепнула сквозь напряжение в горле.