Надежды не оправдались, уединение нарушилось. Дверь распахнулась и Туру резко втянули внутрь. Не успела ничего рассмотреть, как тут же поцеловали. Целовали долго, жадно, словно после разлуки.
И лишь вдоволь зацеловав, прервались. Тура не видит ничего дальше огромных черно-белых глаз, лучеподобных ресниц, ярких от поцелуев губ. И еще край белой футболки. Но глаза – глаза затмевают все.
- Кто первый?- сиплым шепотом.
- Ты, - едва слышно в ответ.
Он кивает.
- Я тебя…
- …люблю! – заканчивает за него она.
На табло включается обратный отсчет.
*
- Как же мне тебя называть? – мужские пальцы с отбитыми напрочь кончиками перебирают женские волосы. Мягкие – как лен, как пух, как вата.
- Уже забыть успел, как меня зовут? – она тихо смеется ему в грудь и трется о нее носом.
- Не нравится мне твое имя, - вздыхает Степан. – Трудное оно. Тяжелое. Неласковое.
- Не любо – не кушай, - незло огрызнулась Тура.
- Да как это не любо, - еще раз вздохнул Степка. – Еще как любо. Но неласково же – Тура. А вот как? Турочка?
Ответом ему стал негромкий смех. Степа и сам усмехнулся.
- Угу, по-дурацки звучит. А как тогда? Ну как?
Она не отвечала. Лежала и наслаждалась звуком его голоса, теплом его пальцев теперь уже на плече. На табло включен обратный отсчет. И цифры тают. Как снег.
- А-а-а! - Тура вздрогнула от победного Степиного возгласа. – Придумал! Туча!
- Чего?!
- Не чего, а туча! Тучка! Ту-у-учка… - он повернулся на бок и огладил ее всю под протяжное «Ту-у-у». – Здорово придумал?