– Нет! Я Тихона не защищаю.
Имя Тихона заставило сердце Вари предательски дрогнуть. Да сколько же можно? Почему ее не оставят в покое?
Люба положила бутылку на место.
– Я его совсем не знаю как человека, а с тобой он поступил омерзительно. Я тебе говорю про Колю. Коля фальшь в людях за версту чует. У него на это звероящерское чутье.
Варя вздохнула. Она не знала, что сказать. И поэтому просто спросила:
– Купим мороженое?
– Давай! – с радостью согласилась Люба. А потом спросила нарочито строго: – Ты подумала насчёт подарка на день рождения?
– Подумала, – кивнула невесело Варя. – Мне бы какой-нибудь стиратель памяти. Чтобы вычеркнуть кое-что из воспоминаний.
– Значит, подарим абонемент в СПА-салон, – деловито кивнула Любава и махнула рукой. – Вон там киоск.
– Может, не надо СПА?
– Надо! – безапелляционно ответила Люба.
Тихон не смог прийти к ней на ее день рождения. Он знал, что своим визитом доставит ей только неприятные переживания. Но Тин физически не мог пройти мимо этого дня. И он сделал то, что потом не раз приносило ему облегчение, когда становилось совсем невмоготу.
Тин сидел на качелях на детской площадке. «Эскалада» припаркована в соседнем дворе. Качели негромко скрипят. На двор уже опустились плотные сумерки. Он знает, что Варя отмечает день рождения у родителей. Скоро она должна вернуться – уже поздно. У дверей квартиры ее ждёт букет из двадцати восьми белых роз – по числу ее лет. Безымянный букет белых роз на коврике у дверей ее квартиры. Конечно, если этот букет не прибрал к рукам кто-нибудь из ушлых соседей. Но этот момент Тин оставил на волю случая. А сейчас слегка поскрипывают качели, временами налетает порыв сырого ветра и всё гуще делаются апрельские сумерки.
Неожиданный свет фар высветил детскую площадку. Машина остановилась у Вариного подъезда. В вечерней тишине отчётливо слышатся знакомые голоса: Николай, Варя. Судя по всему, за рулём жена Ника. Видимо, это связано с тем, что она не употребляет спиртное, – маленький ребёнок, всё такое.
Качели замерли, не скрипят. Тихона не видно в сумерках двора. Звучат смех, слова прощания, хлопает подъездная дверь. Машина уезжает.
Тихон поднимает голову и долго всматривается в окна, пока одно, нужное, не загорается тёплым светло-оранжевым светом. Он встал с качелей и направился к двери подъезда. У него есть электронный ключ, заказать его оказалось совсем несложно, нужно иметь лишь немного денег и каплю наглости. И того, и другого у него с избытком. Поднялся к квартире пешком. Букета у дверей нет.
Тихон застыл, прижав ладонь к двери. И как мальчишка мечтает о том, чтобы дверь сейчас вдруг по мановению волшебной палочки открылась. Но чуда не случается, и он уходит, чтобы еще не раз вернуться в этот двор. Чтобы, как мальчишка, смотреть на заветное окно на пятом этаже. В густых апрельских, тонких майских, бледных июньских и душных июльских сумерках.
И только качели под порывами ветра тоненько скрипят на одной ноте.
Варя точно знала, от кого эти цветы. Сердце подсказало. Ах, если бы он дал ей знак! Написал записку. Хоть что-то, за что можно было зацепиться, чтобы с чистой совестью вышвырнуть розы в мусорное ведро. Или просто оставить их в подъезде. Но знака не было. Двадцать восемь безымянных белых роз.
Нет, она не могла их выбросить. И букет стоял две недели, не демонстрируя ни малейших признаков увядания. Говорят, если цветы подарены от чистого сердца, они стоят долго и не вянут. Чушь какая.