Вот и всё. А теперь она его не слышит. Не хочет слышать. Сейчас между ними опустится стекло. Толстое бронированное стекло. Она будет Тихого видеть, куда уж тут денешься, но слышать – нет. И ни одно из его ядовитых слов до нее не долетит.
– Ну и правильно, – кивнул вдруг он. – Как мне верить? Я же тебе пообещал, что не обижу, а сам вон что натворил. Пообещал, и не сдержал слова. Так что моему слову теперь веры нет. Не веришь и правильно делаешь. Не верь моим словам, Варя. Они ничего не значат.
Если бы она могла, то удивилась бы. Но сейчас всё ее внимание было сосредоточено на медленно опускающемся в ее сознании бронированном стекле. Пусть говорит всё, что хочет. Еще чуть-чуть – и ей станет плевать. Их разделит прозрачная и прочная преграда. И эта преграда не позволит ему сделать Варе больно.
– Да. – Он вздохнул. – Словам моим веры нет. Так что если и смогу я тебя чем убедить, Варюша, то только делом. Поступками.
Еще совсем немного – и ей станет плевать, что он там говорит. Еще немного. Что же так медленно опускается это проклятое стекло…
И тут Варины ноги оторвались от земли. А саму Варю прижали к бежевой клетчатой рубашке.
– Отпусти меня!
– Нет.
Он двинулся вперёд. Варя пыталась вырваться, но поняла, что, во-первых, это бесполезно, а, во-вторых, бесплатный цирк для окружающих.
– Куда ты меня тащишь?
– К машине.
– А что же вы не прямо ко входу подкатили, как обычно, Тихон Аристархович?
– Так у вас шлагбаум на въезде.
Тихого остановил шлагбаум? Чудеса, да и только.
– Отпусти меня! – Варя предприняла еще одну попытку вырваться. – Немедленно!
В ответ то же спокойное «нет». И тут вдруг она вспомнила про сложную пластику сосудов и долгую реабилитацию.
– Тихон, поставь меня на землю. У тебя же рука после операции. Тебе наверняка нельзя поднимать тяжести!
– Да, – ради разнообразия согласился он. – Нельзя. Поэтому я буду тебе очень признателен, если ты перестанешь дёргаться у меня на руках. Мне будет не так трудно.
Варя решила – ладно. Зачем она переживает? Подумаешь, на руки поднял. Примитив какой. Будто это что-то решает. Хочет поиграть мускулами – пусть играет. Взрослый мальчик уже.
Тихон двинулся дальше. Варя старалась не думать, что подумал охранник в будке на въезде и встречные, среди которых, по счастью, кажется, не попались знакомые. Впрочем, Варя большую часть дороги старательно разглядывала редкие белые облачка на безупречно голубом небе. Ну, подумаешь, несут ее на руках. Кого-то носит сотня лошадиных сил. А ее одна. Ослиная.
ebooksa