Укрощение рыжего чудовища

Солнце из дверей ударило прямо в глаза. Яркое послеполуденное августовское солнце. Варя сощурилась и потянулась за очками к сумочке. И поэтому не сразу заметила фигуру на пороге. Мужчина стоял спиной к солнцу, и поэтому лица не было видно. Но Варя сразу и безошибочно точно поняла, кто это. Тёмный силуэт словно вырезали острыми ножницами из яркого солнечного дня. Чёрная дыра, в которую провалилась вся ее жизнь.

Сердце трепыхнулось жалобно, а потом забилось сильно и ровно. Варя шагнула вперёд с твёрдым намерением не дать Тихону Тихому сокрушить в руины ее жизнь.

Действие пятнадцатое

Герой смывает грим. Героиня… Да что там героиня – автор тоже обалдел.

Из авторской суфлёрской будки слышится меланхолический вздох: «Ну, или так…» Лети, лети, лепесток, через запад на восток, облети вокруг Земли, быть по-моему вели».

Немного не дотянули до полного круга. Чуть меньше года назад дождливым сентябрьским днём он так же встречал ее возле дверей травмпункта. Круг замкнулся – не полностью, но почти. Однако всё равно: быть по-моему вели. Вели, чтобы я выстояла.

– Здравствуй, Варя.

Она только кивнула. Не задумываясь, почему. Выстреливало что-то из подсознания, подсказывая то, что надо делать. Как себя вести. Сейчас – молчать. Может быть, в голосе была пока не уверена.

– Я бы хотел с тобой поговорить.

Кивнула еще раз. Посмотрела на забытые в руке «авиаторы». Нет, ей достанет сил и смелости провести этот разговор, не пряча взгляд за черными стёклами. И спокойно взглянула в его лицо, едва различимое из-за светящего прямо в спину солнца.

– Только быстро. Я спешу.

Кажется, он вздохнул. Грудная клетка в вырезе клетчатой рубашки с короткими рукавами заметно дрогнула. Теперь настала его очередь кивнуть.

– Ладно. Быстро так быстро. Я люблю тебя, Варя. И не могу без тебя жить. Прости меня, пожалуйста.

Она удивилась? Неважно. Да какая теперь разница? Главным было другое. Она не поверила. Ни одному слову.

Всё может быть и ядом, и лекарством. Дело только в дозе. Кто это сказал? Авиценна? Нет, кажется, Парацельс. Если бы эти слова прозвучали до их разрыва. Если бы его «люблю» заменило ту картину в дверном проёме. Это сделало бы Варю счастливой. Просто и ослепительно счастливой. А сейчас эти слова – яд.

Она покачала головой спокойно и медленно. И отрицательно.

– Не веришь? – зачем-то спросил он. – Совсем не веришь?

И этот простой вопрос вдруг едва не подкосил ее. Где-то внутри начала зарождаться мелкая и противная дрожь, словно озноб от порыва промозглого ветра.

Выстоять. Выстоять. Выстоять.

– Не нужно. Не говори ничего, Тихон. Я не хочу этого слышать. Твои слова всё равно ничего не изменят.