С другими учениками он разбирал произведения, делая акценты на определенных нотах. Так и говорил:
– Я поставлю тебе акцент на этой ноте.
Все это было невероятно интересно. Таня сидела и думала, что Илья наверняка тоже проходил такие упражнения, ему точно так же ставили акценты на нотах, и он точно так же делал круги вокруг инструмента, чтобы сесть и продолжить произведение с того места, на котором закончил несколькими секундами ранее. Таня легко могла представить себе маленького мальчика с серьезными глазами, который сидел за роялем и старательно выполнял все задания.
– Продолжительность жизни ноты на фортепиано короткая, как жизнь бабочки, – говорил Виктор Рудольфович очередному ребенку, и в его словах была настоящая поэзия.
А потом на сцену вышел Илья, он исполнил для юных музыкантов несколько пьес из «Детского альбома» Чайковского и вальс из балета Прокофьева «Золушка». И Таня снова пропала в музыке, снова завороженно смотрела на сцену и думала о том, что этот человек за роялем – ее будущий муж. И будущее с ним казалось Тане чем-то фантастическим. Неужели такое бывает?
Позже, когда они ехали в машине к нему домой, Таня в который раз удивлялась и задавалась вопросом: почему до сих пор он ни разу не сыграл для нее? Только для нее. Ей так хотелось! Чтобы только он, она и музыка. Не делить с другими, не делать общим достоянием. Только он и она. В этом было что-то очень личное, очень интимное. Но Илья ни разу не открыл Модеста Ильича и не пробежался по клавишам в ее присутствии. Почему?
Когда они поднялись в квартиру и сняли верхнюю одежду, Таня сказала:
– Знаешь, а ты ведь ни разу не играл для меня.
Илья обернулся к ней и немного удивленно заметил:
– Я же буквально час назад встал из-за инструмента. А ты сидела в зале.
Почему-то стало больно. Объяснять разницу между музыкой для зала и для одного человека не хотелось. Таня отвернулась, чтобы скрыть разочарование. Сделала вид, что поправляет волосы, а потом постаралась, чтобы голос прозвучал как ни в чем не бывало:
– Давай проинспектируем твой холодильник на предмет еды.
– Ты посмотри пока, мне нужно кое-что сделать, – сказал Илья и поцеловал ее в висок.
Мимолетная ласка немного сгладила разочарование, и Таня отправилась на кухню.
В холодильнике стояли контейнеры с готовым мясом, гречкой, овощным рагу. Ничего из этого Тане не понравилось. Нет, оно, наверное, было вкусным, но приготовленным какой-то неизвестной женщиной. Наемной кухаркой. А что хранится в морозилке?
Таня открыла нижний отсек и тут же услышала музыку. Громкую, радостную, торжественную. Под такую дорогим гостям хлеб-соль на расшитом рушнике выносят.
Таня захлопнула холодильник и пошла в гостиную. Илья сидел за роялем, с вдохновением исполняя увертюру к «Руслану и Людмиле» Глинки. Играл всем телом, на особо экспрессивных местах даже слегка подпрыгивал. Таня остановилась на пороге и наблюдала. И она еще считала хулиганом Ваню. Вот же он – самый настоящий. В общем, скучать не придется.
Когда увертюра закончилась, Таня звонко захлопала в ладоши.
Илья встал, откинул несуществующие фалды воображаемого фрака и поклонился.
– Заявки с пожеланиями оставлять здесь, – сказал, похлопав себя по щеке.