– Если хочешь, можешь поснимать нас на камеру и подрочить.
– Спасибо, обойдусь.
Я любовался Ангелом. Моя офигительная лгунья, думал я нежно. Сева ею тоже любовался. Но с легким ужасом. Он все меньше и меньше понимал, кого он, нахрен, везет в Петербург.
Загрузив в пасть третью порцию пельменей, я сложил пиво и заварное в кулек. Надо было довеять уже Бориску, потрындеть можно и в машине. Еда поправила мое состояние. Я чувствовал, как под повязкой зачесалось. Даже не просто зачесалось, а как бы зашевелились горячие черви. На мне все очень быстро заживает. Не так, конечно, как на Росомахе, но быстро. А Росомаха крутой. В смысле кинематографа я благодарен небу за фильм «Логан». Эпик без херни. Хью Джекман хорош. В список общепризнанных положительных качеств надо добавить «вдувабельность». Хью Джекман очень вдувабельный мужик. Райан Гослинг тоже хорош. И молодой Брэд Питт, когда Ахиллес. Это я с точки зрения женщин рассуждаю, не всегда же рассуждать с точки зрения мужчин. Всяко ведь большинство женщин хотели бы, чтобы эти чуваки им вдули.
Но с телками как-то проще. Телки все вдувабельны, на мой вкус. Это устройство щелки виновато. Собирали когда-нибудь конструктор лего? Есть для дебилов, а есть очень сложные, хрен соберешь. Когда собираешь сложный, в конце обязательно останется деталька, которую некуда всунуть. Ты ползаешь на коленях вокруг замка, например, и никак не можешь найти нужное место. Это страшно бесит. Сюда присобачишь – не то, туда – лажа, а вон туда вообще ни к селу, ни к городу. А если вдруг находишь, это прямо кайф, будто ты Усэйна Болта обогнал. Так вот. Член – это такая деталька. Совать не пересовать его, пока правильную щелку отыщешь. Поэтому для потрахушек, то есть для поиска, любая щелка годится. Суй, не снимая сапог. Если не твоя – иди дальше. Если твоя – разуйся. Развод, кстати, в эту концепцию тоже укладывается. Нашел ты, предположим, свою щелку. Встала деталька на место. Офигительный вышел замок. Но даже офигительные замки сносят к чертям, чтобы на их месте построить асьенду, хижину дяди Тома, избушку-на-курьих-ножках. Короче, нечто принципиально новое.
В машине мы с Ангелом снова сели на заднее сиденье. Я вообще не понимаю мужиков, которые садят подруг на заднее, а сами едут впереди. Они этим что пытаются показать? Гендер-шмендер? Я тут, нах, спереди, чё-как, лясим-трясим, а ты там сиди, сука, не кипишуй! Бред какой-то. Ну нету в мире кайфа слаще женщины. Офигительная женщина – это как бутылка офигительного коньяка, которую ты притащил на «синюю» хату и не выпускаешь из рук не потому, что какая-нибудь дрянь отопьет, а потому, что это самое красивое произведение в этом притоне. Не хочется просто из рук выпускать, понимаете? Хочется микосить, поглаживать, созерцать и улыбаться. А если не хочется, если «садись назад, а я спереди поеду», то нахера это вообще надо? Если вдуматься, социум, сука такая, отбирает у нас самый великий кайф в жизни. Ну, и биология еще. Дети, ипотека, ложная дихотомия «измена – верность», чувство вины, кусающее за хер. Я в такие игры не играю.
– Олег?
– Что?
– У тебя сейчас такой вид был…
– Какой?
– Будто ты собираешься на штурм Измаила. Ты часто задумываешься, но никогда не говоришь о чем. Иногда меня пугает твое красноречивое молчание.
Ангел говорила тихо, почти шептала. Она сняла ботинки и закинула ноги на сиденье. Сева сказал:
– Подъезжаем к Великому Новгороду.
Он вообще был притихшим после забегаловки. А я как бы слегка залипал, обожравшись пельменями и вполноса нюхая Ангела.
– Я думаю всякую херню, поэтому и не произношу ее вслух. Мне кажется, это и есть основа культуры.
– Умение молчать?
– Нет. Понимание, что не всякая мысль заслуживает звука.
– Люди, которые на нас нападают… Если они нападут в Петербурге?
– Отобьемся. Или не отобьемся. Это во многом зависит от того, что разузнал Фаня. Я позвоню ему попозже.
– Ты обещал рассказать о себе.
ebooksa