Через минуту Изабель уходит, и я остаюсь наедине со своими мыслями – не лучшее время для этого. Прошла уже неделя с тех пор, как я получила последнее письмо от Пабло. Неделя тоски, страданий и неуверенности. Может быть, он просто устал от меня? Или есть другая причина? Неужели ему грозит опасность?
Теперь я не могу не думать о словах Беатрис. Может быть, она права? Мы с Пабло подходим друг другу, или нас связывает только страсть? И если она угаснет – не начнем ли мы ссориться из-за расхождений во взглядах и убеждениях?
Один из садовников входит в комнату, держа шляпу в руках. На его лице выражение неловкости. Он один из тех, кому я уже несколько недель приплачиваю, чтобы иметь возможность обмениваться письмами с Пабло. Не сомневаюсь, что Беатрис точно так же поддерживает связь с братом.
– Мисс Элиза, вас хочет видеть один человек. Он сейчас на заднем дворе. Он…
Я спрыгиваю с дивана, стараясь собраться с мыслями. Я ужасно волнуюсь, но в то же время чувствую облегчение.
Он уже дома.
В конце концов, я не устояла перед искушением последовать за Пабло через весь город к дому, где он остановился.
Квартира находится в районе Ведадо, в нескольких улицах от дома Гильермо, где мы впервые встретились. Это невзрачное место, скудно отделанное и заставленное обычной мебелью. Внутри ощущается слегка затхлый запах – помещение давно не проветривали.
– Ты живешь здесь один? – спрашиваю я, когда он закрывает за нами дверь.
– Сейчас да. Я живу здесь время от времени.
Планировка этажа очень простая – комнаты смежные, и когда Пабло идет на кухню, я следую за ним. Я рассматриваю его – он еще похудел, но в то же время стал более мускулистым. Он кажется мне более привлекательным, чем при нашей первой встрече. Словно за время пребывания в горах с него слетело все лишнее и осталось лишь самое необходимое. Его кожа стала темнее, а волосы чуть длиннее, чем диктует мода. Его лицо снова свежевыбрито – сегодня в Гаване носить бороду слишком опасно, это сразу привлечет внимание Батисты.
Я не могу перестать смотреть на него, мне хочется ущипнуть себя. Это же не сон. Его не было целый месяц, я скучала по нему целый месяц, а теперь мы здесь одни.
– Ты хочешь чего-нибудь выпить? Или перекусить? У меня в буфете есть немного еды. – Он ухмыляется. – Предупреждаю, домашнее хозяйство – не мой конек.
Я отрицательно качаю головой.
– Может быть, присядешь? – Он выходит из узкой кухни и жестом указывает на выцветший диван, задвинутый в угол крошечной комнаты.
Слева от меня в дверях кухни стоит Пабло. Справа – еще одна комната. Я могу различить край матраса, покрытого темно-синим покрывалом, и пару брюк, лежащих на краю кровати, от этого зрелища меня охватывает трепет.
Я могла бы оправдать свое решение тем, что сейчас в Гаване сгущается неопределенность, каждый выстрел, каждый взрыв, каждый акт протеста толкают нас все ближе к краю пропасти, и я не знаю, что готовит завтрашний день. Я могла бы оправдать себя тем, что моя жизнь полностью вышла из-под контроля. Пламя от спички, зажженной несколько месяцев назад, разгорелось и поглотило меня целиком. Я могла бы найти множество оправданий своей любви, но, в конце концов, сейчас это уже не имеет никакого значения.
Он здесь.
Я люблю его.
И больше нет ничего.