– Нам нужно вернуться домой, – говорю я напряженным голосом.
Я никогда не видела город таким – все праздновали, но происходящее вокруг больше напоминало ликование безумцев. Какой-то мужчина с искаженным яростью лицом и с битой в руках подбежал к парковочному счетчику и начал колотить по нему снова и снова.
Сдача внутри лязгает, автомат опрокидывается, разбивается, и монеты рассыпаются по всему бетонному тротуару. Налетают люди – дети, их родители – и хватают деньги.
Я поражена тем, как они себя ведут. И по правде говоря, меня пугает их неприкрытая ярость. Как будто долгое время люди прятали свои эмоции под плотным колпаком, их гнев, вызванный несправедливой политикой Батисты, копился годами, и теперь, когда он сбежал, злость вырвалась наружу, угрожая уничтожить все на своем пути.
Магда крепче сжимает мою руку, мы ускоряем шаг, а людей становится все больше.
Как скоро они переключат свое внимание с парковочных счетчиков на нас?
Мое сердце колотится, когда мы подходим к машине, трясущимися руками я пытаюсь открыть дверцу. Лишь со второй попытки мне удается это сделать. Мои пальцы дрожат, когда я сажусь на водительское сиденье и завожу мотор.
– Прости меня. Не нужно было сегодня выходить на улицу. Я и представить не могла, что будет такое.
– Так было в 33-м, при Мачадо, – мрачно говорит Магда. – Увидишь, все будет только хуже.
Я боюсь, что она права, и гнев закипает во мне, угрожая перелиться через край. Я злюсь на людей на улице, злюсь на Батисту, Пабло, моего брата. Что они принесли в эту страну?
Всю обратную дорогу мы молчим. Только когда мы въезжаем в ворота и оказываемся в безопасности, я испытываю облегчение. Здесь еще сохранилась видимость мира и спокойствия, но как долго это продлится? Когда насилие доберется до нас?
Магда следует за мной в спальню. Я ложусь на кровать, а она садится рядом.
– Обещай, что больше этого не сделаешь.
Я киваю, волна тошноты накатывает на меня.
– Я тебе обещаю.
– Этот мальчик…
Я слишком долго хранила эту тайну, и мне необходимо с кем-нибудь поделиться.
– Я беременна.
Очень странное ощущение – я знала свое тело в течение девятнадцати лет, я привыкла к нему, изучила все его привычки и причуды, и вдруг, неожиданно для меня, оно вышло из-под контроля.