– Они признали правительство Фиделя, – говорит отец.
– Они? – переспрашивает мама.
– Американцы.
– А что с выборами?
– Через полтора или два года, – отец сжимает губы. – А тем временем президент, подконтрольный Фиделю, уже отстранил всех политиков, назначенных Батистой. Некоторые члены его кабинета искали убежища в иностранных посольствах. Другие были арестованы. – Он не говорит всего остального, но я знаю правду –
Мой отец перечисляет имена тех, кто приходил к нам в гости и обедал за печально известным столом, который мама заказала из Парижа, угощали нас мятными леденцами и конфетами. Имена тех, с чьими сыновьями я танцевала и чьих дочерей хорошо знала. Крики матери заглушают остальные фамилии.
Рукой я инстинктивно закрываю свой живот. Мне страшно от одной мысли о том, в какой мир я приведу этого ребенка.
– Они заморозили активы чиновников Батисты, – говорит отец.
Глаза моей матери тревожно расширяются.
– А наши инвестиции?
– Они не могут трогать деньги на заграничных вкладах. По крайней мере это уже кое-что. Президент Национального банка ушел в отставку. То же самое сделали президенты Сельскохозяйственного и Промышленного банков.
Снова имена друзей моего отца.
– Говорят, Батиста сейчас в Санто-Доминго, ищет убежища у Трухильо.
Значит, он в хорошей компании. Президент Доминиканы – давний друг Батисты и такой же тиран.
– Многие из ближайших советников Батисты находятся с ним, выжидая, когда он сможет благополучно вернуться.
Отец больше ничего не говорит, но я слышу невысказанную тревогу в его голосе. Уехать или остаться?
В тот вечер мы все собрались перед телевизором. Мы смотрели обращение Фиделя к толпе людей, окруживших его рядом с казармами в Гаване. Никто из нас не проронил ни слова. Где-то там, среди десятков тысяч собравшихся, должен быть Пабло…
Люди слушали Фиделя и смотрели на него так, словно он – олицетворение всех их надежд и чаяний.
Неделю назад на этом месте стоял другой человек, много лет контролировавший страну, которую ему пришлось покидать тайком. Он сбежал и бросил нас на милость тех, кто пришел сейчас. Простые кубинцы идут, чтобы увидеть Фиделя – своего Спасителя. О нем еще мало известно в Гаване, он своего рода Робин Гуд, но о нем знают самое главное – он не Батиста.
Они все ненавидели Батисту.