– Подожди меня здесь.
– Ты с ума сошла? – шиплю я. – Ты не можешь пойти туда одна.
– И что ты предлагаешь мне делать?
– Они убивают людей, Беатрис. И делают это постоянно.
В ее глазах вспыхивает гнев, а гнев Беатрис может быть очень опасен.
– Есть кое-кто, кто может мне помочь, – говорит она.
Если у Беатрис есть связи в Ла-Кабанья. .
Я хватаю ее за руку и притягиваю к себе.
– Ты что, имеешь отношение к движению «26 июля»?
– Конечно, нет, – с презрением отвечает она. – Но я знаю того, кто имеет.
– Твой друг? – перехожу я на шепот. – Любовник?
– Даже близко нет.
Ее взгляд возвращается к каменной крепости. Беатрис выглядит так, словно готовится приступить к выполнению неприятной работы.
У меня дрожь пробегает по спине от той ярости, что я вижу в ее глазах. Ее не переубедить.
– Прошло уже несколько дней, почти неделя. Где сейчас Алехандро? – Ее голос срывается. – Жив ли он вообще? А наш отец здесь. Что еще остается делать? Я должна попытаться.
– Беатрис…
– Ну все, хватит.
Я отпускаю ее, потому что другого выхода нет – если она не сделает то, что задумала, сегодня, то просто вернется сюда завтра. Разум покинул нас всех, и все же я больше не могу позволить себе принимать опрометчивые решения самостоятельно. Мой ребенок уже потерял одного родителя из-за этой революции, и теперь только от меня зависит его безопасность.
Я стою в тени Ла-Кабанья и смотрю, как моя храбрая, красивая, упрямая сестра входит в крепость. Я почти завидую Беатрис – завидую ее независимости, мужеству, дерзости. Только сейчас я в полной мере осознала, что беременна. Сначала мои мысли занимал Фидель, потом смерть Пабло и арест отца, а мысли о будущем ребенке отошли на второй план.
И только сейчас я полностью осознала, что стану матерью и буду самостоятельно воспитывать этого ребенка. Это одновременно и пугающая ответственность, и огромная радость.