– Тогда идемте поужинаем.
Все еще несколько ослепленная тем, как внезапно он появился, я беру его руку, и мы выходим из гостиницы на оживленную нью-йоркскую улицу. Я не привыкла к ритму здешней жизни, к безудержной энергии, которая заставляет людей все время куда-то бежать. Нависая надо мной и заботливо прикасаясь к моей спине, Ник выводит меня из плотного потока пешеходов.
Я посматриваю на него краем глаза: пальто он несет в руке, костюм сидит идеально. Со дня нашей первой встречи на балконе мы еще ни разу не проводили столько времени вместе, и я не могу не поддаться желанию насладиться этим уединением и этой свободой.
Несколько минут мы идем молча. Потом Ник останавливается перед внешне заурядным ресторанчиком, который втиснулся между цветочным магазином и пекарней.
– По виду не скажешь, но тут готовят лучшие стейки в городе. Зайдем?
Наверное, он выбрал это место потому, что здесь, как и в баре моей гостиницы, его вряд ли кто-нибудь узнает.
– С удовольствием.
Пропустив меня вперед, Ник разговаривает с метрдотелем. Тот, получив рукопожатие и зеленый портрет президента, быстро ведет нас в глубь тускло освещенного зала к полукруглому красному диванчику и накрытому кремовой скатертью столику, на котором, подрагивая, горит толстая свеча в стакане.
Я подаю подошедшему официанту пальто, и Ник впервые за этот вечер видит меня без верхней одежды. Чувствуя, как по мне скользит его взгляд, я сажусь. Нервы снова дают о себе знать.
Ник опускается на диван рядом со мной, и пространство как будто сжимается.
Официант подает нам меню в кожаных переплетах.
– Ну так как ваши дела? – спрашивает Ник, когда официант, приняв у нас заказ, сначала ныряет под темную арку, потом появляется с нашими напитками и исчезает опять. – Приятно ли вы провели время в Нью-Йорке?
– Наверное, «приятно» – не совсем то слово. Надеюсь, мою поездку можно назвать плодотворной, хотя, пожалуй, я спешу с выводами. – Подумав, я спрашиваю: – Насколько много вы знаете?
– Достаточно.
Учитывая то, какую должность он занимает и к какой семье принадлежит, я не очень удивляюсь, и все-таки его ответ звучит для меня несколько неожиданно. Получается, мне известны не все участники той игры, в которую я играю. Интересно, есть ли у меня в ЦРУ кодовое имя? Обсуждают ли там моих родственников, меня саму, вероятность моей связи с Фиделем, мотивы, которые мною руководят?
– У меня талант ввязываться в неприятности, – говорю я.
Первое время Ник не отвечает. Он делает глоток скотча, глаза неподвижно смотрят на меня.
Кольца на пальце нет. Означает ли это, что свадьбы еще не было?
– Беатрис… – произносит он наконец. Сглатывает, кадык ходит.
– Видимо, талантом ввязываться в неприятности обладаю не я одна, – замечаю я, отдавая себе отчет в том, что, с точки зрения светских приличий, наше с ним уединение совершенно недопустимо.
ebooksa