– Моя жизненная ситуация уникальна. Я родился в семье, которой не приходится бороться за то, за что борются другие люди в нашей стране. Моя фамилия дала мне хороший старт, и я намерен использовать свои возможности во благо. В Европе я собственными глазами видел, что бывает, если молчать о своих убеждениях, и хочу сделать так, чтобы тот кошмар никогда больше не повторялся.
– А ты действительно мечтаешь стать президентом?
Ник усмехается.
– Если уж ставить перед собой цель, так лучше не мелочиться. Ну а если серьезно, то пока я мечтаю только переизбраться в сенат. Замахиваться на президентство мне рано, да и партия сейчас в хороших руках.
– Ты дружишь с Кеннеди, да?
– Вижу, ты навела обо мне справки.
Я смеюсь.
– Просто невозможно прожить сезон в Палм-Бич и не слышать каждый день о Николасе Престоне. Все говорят, вы с Кеннеди большие друзья.
– Он великий человек. Из него выйдет хороший президент, который поведет страну в верном направлении.
– А потом?
Ник улыбается.
– Когда-нибудь, может, настанет и мой черед.
– Тогда ты должен вести себя осторожно. Для будущих президентов скандалы – слишком большая роскошь.
– Это точно.
– Тебе нужна правильная жена, правильная семья. Ты должен поддерживать правильный имидж.
– Должен. И буду.
– А есть у тебя другие женщины? – спрашиваю я, сглотнув. – Вроде меня?
Я боюсь услышать ответ и тем не менее заставляю себя задать этот вопрос. Если уж ввязываться в такое, то только с открытыми глазами. Думаю, Ник не первый, у кого одна женщина для публики, а другие – для личной жизни.
– Были, – отвечает он. Я не удивлена и даже ценю его честность. – Но уже несколько месяцев никого нет. – Он вздыхает. – Жаль, что мы не встретились год назад. До того, как я связал себя обещанием.
– Больше мы не должны этого делать.