Последний поезд на Ки-Уэст

— Соперничество предполагает больше усилий. А ты налетел коршуном, схватил и унес меня, прежде чем мы хоть как-то бы познакомились.

— Эта девушка, откровенно выражающая свои мысли, нравится мне больше, чем краснеющая и жеманничающая светская барышня, которую я обнаружил рядом с собой после свадьбы.

— На Кубе я нечасто краснела, — признаюсь я. — И точно не жеманничала.

— И со мной не надо. Мне хочется, чтобы ты была собой, а не той, кого я якобы хочу видеть.

Когда он наклоняется ко мне, я уже готова и тянусь навстречу — его руки смыкаются у меня на талии, он крепко прижимает меня к себе, и наши губы встречаются.

Его объятие становится теснее, его рот перекрывает мой, поцелуй делается глубже, мне становится нечем дышать и голова идет кругом.

— Ты в этом мастер, — говорю я, когда он выпускает меня. Сердце отчаянно колотится, губы становятся чувствительными и набухают.

В его глазах светится довольство.

— Похоже, у тебя очень большой опыт, — добавляю я, бесстыдно выуживая у него признание.

Он не считает нужным опровергать мое предположение, и я не могу винить его за честность.

— Ты никогда не врешь, да? — спрашиваю я. — Из вежливости или по расчету? Из желания пощадить чьи-то чувства?

— Нет.

— Если ты не лжец, тогда какой у тебя самый большой недостаток?

— Иной скажет, что жадность. — Его губы кривятся.

Он снова прямо передо мной, проводит пальцами по моему подбородку, и теперь уже я тянусь в поцелуе и первой касаюсь его губ. Он тихо вздыхает, и от сознания того, что я застала его врасплох, мое тело бросает в дрожь.

Это дает ощущение силы; как супруге, мне, вероятно, будет гораздо легче жить, если я смогу кружить ему голову, удерживать его внимание.

Не говоря уже о том, что мне это нравится.

На этот раз, когда поцелуй заканчивается, он не отпускает меня, а переплетает свои пальцы с моими.

— Мне надо идти на встречу, — сожаление, звучащее в его голосе, вызывает отклик в моем сердце. — Найдешь чем занять себя?

— Конечно, — отвечаю я. — Встреча здесь?