— Спасибо.
Я сажусь и жду, пока он придвинет стул — интимность момента вновь смущает меня. Он, вероятно, на десяток лет старше, а впереди у нас сколько еще — лет сорок? Когда-нибудь вместе с нами за столом будут сидеть дети…
Я действительно уже не Мирта Перес, а кто-то совершенно другой.
— Как тебе спалось? — интересуется Энтони, когда кто-то из прислуги появляется из кухни и ставит перед нами завтрак: оладьи, яйца и бекон.
— Хорошо, — вру я, не осмеливаясь признаться в том, как непомерно долго я размышляла над нашими отношениями. — А тебе?
— Хорошо настолько, насколько могло быть в таких обстоятельствах, — усмехается он. — Хочешь взглянуть? — он указывает на сложенную рядом с тарелкой газету.
На Кубе я узнавала обо всех новостях и политических вопросах из застольных разговоров отца, и в основном это были лишь страхи и пересуды о неопределенности нашего положения. Есть смысл больше узнать о стране, в которой мне предстоит жизнь.
Я проглядываю заголовки, а муж пристально смотрит на меня. В газете только и речь, что о насилии и убийствах. Судя по всему, из-за какого-то типа по имени Фрэнк Морган Нью-Йорк захлестнула волна преступности, и я невольно задумываюсь над тем, как часто имя моего супруга мелькает на страницах газет в материалах подобного рода.
Я кладу газету.
— А я могу к этому привыкнуть, — говорит Энтони. — Начинать день с того, что ты сидишь напротив меня.
В столовую заходит Гас, и это избавляет меня от необходимости сформулировать подобающий ответ.
— Прошу прощения за беспокойство, — говорит он. — Я подумал, что вам нужно знать: шторм усиливается.
— Что-то серьезное? — спрашивает его Энтони.
— Пока не могу сказать наверняка. Люди заколачивают окна. Конечно, он может вообще пройти мимо. Сейчас кажется, что он ударит ближе к Кубе.
— Значит, мы вовремя убрались из Гаваны, — Энтони поворачивается ко мне: — Хочешь позвонить родным?
К горлу подкатывает ком.
— Да, хотелось бы.
Шторма отнюдь не редкое явление на Кубе, и родители примут необходимые меры, но я в своей жизни повидала достаточно ураганов и боюсь их.
— Мы здесь в безопасности? — спрашивает Энтони у Гаса. — В газете Ки-Уэста говорилось, что до него несколько сотен километров.
— Возможно, будет ветер и дождь. Море будет неспокойным. На лодке выходить нельзя. Надеюсь, что в самом худшем случае нас ожидают день-два плохой погоды. Я буду следить за барометром на случай, если давление станет падать, и слушать радио. С людьми поговорю. Рыбаки всю жизнь на воде. Им я доверяю больше, чем метеорологам. Но если станет худо, тогда мы заколотим окна.