Королевство душ

Руджек смотрит на свои руки, как на опасных змей.

– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Антимагия. Вот почему я должен был догадаться, что это не ты, Арра, – говорит он, вздрагивая. – Ре’Мек сказал, что нам нельзя быть вместе. Даже если мы сможем контролировать наши способности – твою магию и мою антимагию, – есть и другие последствия. Мы ослабим друг друга, и в конце концов один из нас уничтожит другого. В тот раз я подумал, что он скорее всего ошибся. Что у нас есть шанс.

– Но между нами такого никогда не было…

Я вновь вспоминаю о том неудавшемся поцелуе. О медленных прикосновениях и горячем тепле, что они после себя оставляли. Раньше у меня не было магии, но теперь все иначе. У меня есть ка вождей.

– Эфия…

В этом нет никакого смысла. Моя сестра волшебна, и все же…

– Не знаю. – Руджек делает еще один шаг назад. – Она немного не такая.

Страх переполняет меня, и ответ становится ясным. Если моя сестра достаточно сильна, чтобы убивать ориш, то антимагия никак на нее не повлияет. Ирония нашей ситуации не ускользает от меня, и я подавляю горький смешок. Всю свою жизнь я мечтала о том, чтобы магия помогла мне преодолеть отчуждение между матерью и мной – глупое желание для глупой девчонки. Теперь у меня есть магия, и этого недостаточно, чтобы остановить Эфию. Зато достаточно, чтобы разрушить любой шанс на то, чтобы провести время с Руджеком в последние часы моей жизни.

Мы смотрим друг на друга, и эмоции бушуют в наших глазах. Всю жизнь мы упускали эту возможность.

Я хочу снова упасть в его объятия, но это все, что я могу получить от него, а он – от меня.

Этого недостаточно.

38

Руджек боится прикоснуться ко мне. Он думает, что я цветок, который увянет и умрет, если его потревожить. Он не знает, что я уже тысячу раз умирала. Я умерла, когда моя мать меня прокляла. Я умерла, когда она украла разум моего отца. Я умерла, когда увидела детей, которых она забрала для своего ритуала. Я умерла, когда Коре рассказала мне об эдамах. Я умираю каждый раз, когда закрываю глаза и думаю обо всех ужасных вещах, что сделала моя семья.

Я не боюсь смерти, но не хочу умирать, если хотя бы раз не почувствую, как его губы прижимаются к моим. Хотя бы на миг. Меня преследуют воспоминания о поцелуях других ка внутри меня. Нежные, сладкие и страстные поцелуи. Чувственные и медленные поцелуи, от которых перехватывает дыхание. Спешные и неловкие поцелуи, от которых сердце бьется быстрее. После той ночи с Эфией я старательно избегаю Руджека. Теперь, когда мы сидим одни на берегу реки и слушаем плеск воды, я не хочу больше уходить от него. Я хочу получить от него все, что было у моей сестры, – и даже больше.

– Мы должны вернуться до того, как они начнут нас искать, – говорит Руджек мрачным голосом. – Эсснай и Сукар подумают, что я украл тебя.

– Они бы тебя выследили, – говорю я и бросаю камень в воду. – Эсснай сломает тебе ноги.

Руджек криво улыбается мне:

– Боюсь, она сделает кое-что похуже.

На поляну выходит Фадий – лидер крейванов, которого почти не отличить от человека. Он не поднимает глаз, словно застал нас за каким-то непристойным занятием.

– Простите, что прерываю, – извиняется он. – Мы заметили армию Эфии, идущую с юга. Им идти до нас полдня.