Королевство душ

Арти вздергивает подбородок. На ее лице все еще остается тень самоуверенной жрицы Ка.

– Если придется выбирать между освобождением моего повелителя и исправлением ошибок, то я выбираю последнее, – отвечает Арти и вздыхает. – Быть может, сейчас это уже не так много значит, но я хочу, чтобы ты пережила эту ночь. Пожалуйста, дочка. Позволь мне сделать хотя бы одну вещь, чтобы искупить часть боли, которую я тебе причинила.

Хмурый взгляд и страдание исчезают с ее лица, как будто она смирилась со своим решением.

– Дай мне нож, Арра, – говорит она после глубокого вдоха. Ее голос абсолютно спокоен.

Слезы текут по моим щекам. Моя мать предлагает пожертвовать собой, чтобы спасти меня – дочь-шарлатанку, которая всегда ее разочаровывала. Я могу сожалеть об этом моменте всю оставшуюся жизнь, но я верю, что она не лжет. Напряжение в груди немного спадает, когда я смотрю вниз, туда, где под туникой спрятан кинжал. Я колеблюсь. Мне не до конца верится, что моей матери можно доверять. Когда я снова поднимаю глаза, то вижу острие меча. Оно торчит из груди Арти.

Кровь брызжет мне в глаза. Не могу дышать. Не могу пошевелиться. Красный цвет повсюду. Он обволакивает мой язык, обжигает мне горло. Эфия вырывает клинок из спины нашей матери.

Лицо Арти искажается от боли, и она произносит:

– Мне очень жаль.

Тело матери не успевает упасть на землю, как ее ка оторывается от тела, соединяясь с Эфией.

– Ты всегда будешь со мной, мама, – говорит Эфия, улыбаясь.

Оше выдыхает, и из его рта вылетает белое облако. Он хмурится, как будто впервые видит все, что с ним происходит. Эфия вырывает клинок из груди Арти. Оше задерживает на мне свой взгляд и улыбается. У отца нет сил, но его улыбка полна надежды. Время останавливается, и на краткий миг мы с отцом остаемся вдвоем. Его лицо преображается, и он снова становится гордым сыном племени Аатири. Мое сердце готово разорваться от радости. Это действительно мой отец. Это действительно он.

– Маленькая Жрица, – говорит он слабым голосом, – наберись терпения и не опускай руки.

Слезы и кровь застилают мне глаза, когда я иду к нему, спотыкаясь. Мои глаза меня не обманывают. Мой отец вернулся. Румянец разливается по его желтоватым щекам, и его темные глаза снова сияют. Я уведу его от боли и ужаса. Мы вернемся в его лавку, высушим травы и почистим кости. Мы будем работать в саду и съедим столько молочных конфет, что у нас заболят животы. Я буду слушать его рассказы часами, днями, неделями. Да хоть всю оставшуюся жизнь.

В мгновение ока перед отцом появляется Эфия. И вонзает свой клинок ему в сердце.

– Нет, нет, нет! – кричу я, чувствуя, как боль разрывает мою грудь.

Земля дрожит у меня под ногами, и я обрушиваюсь на сестру, как бушующий огненный шторм.

40

Мы с Эфией сплелись в узел. Вокруг нас плотное облако из магической пыли. Мы царапаемся, колотим и пинаем друг друга. Я бью сестру головой о землю, а она попала мне коленом в живот, выбив воздух из моих легких. Я с трудом перевожу дыхание.

Она слишком сильна.

Ее магия прожигает мои защитные чары и глубоко проникает в меня. Обжигающий холод останавливает мое сердце и разрывает мышцы. Моя кожа трескается, словно стекло, но затем мой пылающий жар противостоит ее магии и восстанавливает повреждения. Я вызываю молнию, которая поджигает ее. Наши крики оглушительны, и боль – во имя двадцати, какая же боль! – затуманивает сознание.