Скрытые желания

— Это был рикошет. Меня едва задело.

— Мне плевать, будь это хоть чертова капсула для пейнтбола, Сальваторе! — Я шмыгаю носом и стискиваю зубы. — В следующий раз, когда тебя подстрелят, я уйду.

Он хватает меня левой рукой за шею и смотрит на меня, сверкая глазами.

— Чтоб я больше никогда от тебя не слышал подобное, ты поняла меня, Милена?

— Я. Уйду. От тебя. — Сквозь стиснутые зубы говорю я, а слезы продолжают катиться по моим щекам. Я притягиваю его лицо к своему и прижимаюсь губами к его губам. — Черт возьми, Торе.

Кто-то прочищает горло, и я поворачиваю голову, увидев Иларию, стоящую рядом со мной: одна рука у нее на бедре, другая держит рулон бинтов.

— Если вы двое закончили, я бы хотела продолжить, — произносит она, затем глядит на Сальваторе. — А я присоединяюсь к клубу «последний раз». Мне надоело тебя латать. В следующий раз найди кого-нибудь другого. Милена, ему нужно будет принимать антибиотики в течение следующих десяти дней, не могла бы ты проверить, есть ли они у нас в шкафчике?

— Нет. — Сальваторе хватает меня за талию, удерживая на месте. — Нино, пойди проверь шкафчик.

Нино кивает и идет рыться в ящиках, пока Илария перевязывает рану Сальваторе. Я мельком успела ее увидеть до того, как она приступила к работе, и, судя по всему, рана не слишком серьезная.

Тем не менее, я не могу унять дрожь. Когда Нино сказал мне, что Сальваторе ранен, перед глазами промелькнул самый худший из всех возможных сценариев. Даже то, что с ним все в порядке, не помогает избавиться от чувства ужаса.

— Я принесу тебе рубашку, — предлагаю я и поворачиваюсь к лифту, но Сальваторе крепче сжимает меня.

— Нино, пусть кто-нибудь сходит наверх и принесет мне рубашку.

Нино бросает Иларии коробку с антибиотиками и достает свой телефон.

— Я могла бы принести тебе рубашку, — возражаю я.

Сальваторе поджимает губы, затем шепчет мне на ухо:

— Ты сказала, что уйдешь от меня. Пока мне не удастся об этом забыть, Милена, я не выпущу тебя из рук.

— Никаких физических нагрузок, по крайней мере, в течение месяца, Сальваторе, — заявляет Илария.

— Не говори глупостей. — Он медленно спускается с каталки. — Через несколько дней все заживет.

— О, ради всего святого. — Она качает головой и поворачивается ко мне. — Пожалуйста, постарайся его образумить.

Стефано вбегает в комнату, неся в руках белую рубашку, и предлагает ее Сальваторе. Нехотя муж, наконец-то, отпускает меня. Он надевает рубашку, но когда пытается застегнуть пуговицы, я убираю его руки и берусь за дело.