— Его невозможно образумить, Илария. Он упрям, как мул, — бормочу я, застегивая пуговицы.
Только когда дохожу до последней, замечаю, что в комнате воцаряется жуткая тишина. Нино и Стефано застыли на месте в нескольких шагах от меня, их глаза прикованы к моим рукам и к рубашке Сальваторе. С другой стороны от меня Илария сжимает в руках коробку с антибиотиками и точно так же не сводит глаз с моих рук. Я провожу пальцем по ряду пуговиц на рубашке Сальваторе, размышляя, не пропустила ли случайно какую-нибудь петельку. Не пропустила. Покачав головой, я застегиваю последнюю.
Сальваторе целует меня в лоб.
— Пойдем наверх.
— Конечно. — Я киваю и поворачиваюсь к Иларии. — Не хотите с нами?
Она не сразу отвечает. Кажется, она слишком занята моей рукой, сцепленной с рукой Сальваторе, наши пальцы переплетены.
— Нет... У меня полно дел. — Она смотрит на меня, затем быстро поворачивается и идет к стулу, чтобы взять свое пальто и сумочку. Дела в три часа ночи?
— Я позвоню тебе завтра. Проследи, чтобы швы не разошлись, — бросает она через плечо и уходит. Я точно не знаю, но мне кажется, что в ее глазах стояли слезы, перед тем как она выскочила из медпункта и вошла в лифт, двери которого тут же закрылись.
Когда мы добираемся до пентхауса, я иду на кухню.
— Хочешь что-нибудь перекусить? — спрашиваю я.
— Да.
— Хорошо, я проверю, не оставила ли Ада что-нибудь в холодильнике. Ты хочешь что-нибудь конкретное?
— Да. — Сальваторе тянет меня за руку и поворачивает к себе. — Тебя. Забирайся на столешницу.
Я поднимаю брови.
Он делает шаг ко мне.
— Сейчас же, Милена.
Когда не шевелюсь, он делает еще шаг вперед, заставляя меня отступить на два шага назад. И еще один. Спиной я соприкасаюсь со шкафом.
— Живо.
Я хватаюсь за край столешницы и усаживаюсь на нее.
— Ты порвешь швы, — предупреждаю я.