— Знаю, — шепчу я.
Милена перебирает медикаменты в шкафчике на другой стороне комнаты и делает пометки на листке бумаги. Вероятно, проводит инвентаризацию. Я усилием воли заставляю себя остаться на месте, а не подойти к ней и не увести с собой.
— Ты позволил ей застегнуть себе рубашку, — говорит Илария, меняя мне повязку.
— Да, — отвечаю я.
Илария молчит несколько мгновений, возится с повязкой, но знаю, что она не упустит эту тему.
— Это впервые? Ты не хотел ее вчера еще больше расстраивать? — спрашивает она как бы невзначай будничным голосом.
— Нет. Она делает это довольно часто.
Руки моей матери на мгновение замирают, пока она перевязывает рану. Когда она поднимает глаза наши взгляды встречаются, на ее лице написано потрясение. У меня нет уже той ловкости рук, с поврежденными нервами и двумя пальцами, и я уже много лет с трудом могу выполнять мелкие действия. Слабость. Позволить кому-то застегнуть за меня рубашку — это то, чего я никогда бы себе не позволил. Особенно при свидетелях. И она это знает.
Илария опускает глаза и задерживает взгляд на моей левой руке, которой держусь за край каталки. Она проводит по ней кончиками пальцев.
— Я забыла, насколько было плохо, — произносит она.
Я пытаюсь выпрямить пальцы, но не могу. Только на этой руке я перенес шесть операций. И все равно этого оказалось недостаточно. Нервы слишком повреждены. Я ненавижу это. При одном только взгляде на шрамы и воспоминании о том, что они собой представляют, мне хочется кого-нибудь убить. Я не терплю слабостей в других, но особенно ненавижу их в себе.
В глазах Иларии, ожидающей моего ответа, читается вопрос.
— Я хочу чувствовать ее кожу, когда прикасаюсь к ней, — объясняю я. — Но не могу этого сделать, если на мне перчатка.
Она смотрит на меня мгновение, а затем шепчет:
— Ты влюблен в нее, Сальваторе?
На этот вопрос у меня нет ответа. И все же я не могу оторвать своего внимания от другого конца комнаты, где Милена все еще пристально изучает медицинские принадлежности. Она одета в джинсы и ужасную желтую футболку, которую я терпеть не могу. Волосы собраны в пучок на макушке и закреплены двумя карандашами.
— Понятия не имею, Илария. Ты же знаешь, что я не очень хорошо справляюсь с эмоциональным бардаком.
— Я знаю.
Я встаю с каталки, намереваясь уйти, когда Илария продолжает:
ebooksa