Твой личный враг

Выражение удивления в его глазах быстро сменяется пониманием того, что произошло. Как в замедленной съемке, наблюдаю, как поджимаются его губы. Как лицо приобретает одновременно решительное и сочувственное выражение.

Клапан предохранения на моей сдержанности срывается. Я всхлипываю раз. Потом еще раз и еще. Даня стремительно встает с дивана, захлопывает крышку своего ноутбука и успевает сократить расстояние между нами за мгновение до того, как меня сотрясают самые настоящие рыдания.

Он не спрашивает, что случилось. Да и нужно ли, когда и так все понятно? Только крепко обнимает, позволяя выплакать свою горечь, обиду, разочарование и боль.

– Шшшшш, – мягко шепчет он, пока я орошаю слезами футболку на его груди. – Не нужно. Не плачь. Мира, пожалуйста.

– Он п-просто… Он даже не хочет м-меня с-слушать, – всхлипываю я, цепляясь за его плечи. – Не п-понимает.

– Дай ему время. – Даня поглаживает мои волосы и покрывает мелкими поцелуями мой висок. – Он твой отец. Конечно, он поймет.

– О-он дум-мает, что ты используешь меня, – бормочу я. – Из-за биз-знеса.

– Шшшш… – Он ласково кладет ладони на мои щеки и заглядывает в глаза: – Не думай сейчас об этом, ладно? Пойдем, налью тебе выпить.

Даня помогает мне снять верхнюю одежду, крепко обнимает, давая понять, что в этой ситуации я не одна, и, поддерживая за плечи, ведет на кухню.

– Могу заварить чай. Или хочешь чего-нибудь покрепче? – спрашивает он, усаживая меня на стул.

Прежде чем ответить, медленно вдыхаю и выдыхаю, беря под контроль собственные чувства.

– Чай, – коротко отвечаю я, вытирая рукавом толстовки мокрые щеки. – Извини, что я так свалилась без предупреждения.

Он поднимает глаза от заварочного чайника и смотрит на меня почти укоризненно:

– Ты сейчас серьезно? Сделаю вид, что ты этого не говорила. Знаешь же, что это твой дом тоже.

– Извини, – снова повторяю я, слабо улыбаясь. – Никак не могу привыкнуть.

Даня возвращается к методичному завариванию чая и нарезке лимона, а я молча наблюдаю за ним. Почему-то вспоминаю каникулы в Сочи и то, каким надменным и далеким он мне тогда казался. Такая глупость! Сейчас я точно знаю, что человека ближе, добрее и заботливее я вообще не встречала в своей жизни. И вряд ли встречу. Поэтому никому не позволю встать между нами. Даже отцу.

– Мне жаль, что так получилось, Мира. Правда, жаль, – словно читая мои мысли, произносит Даниил. – Я ожидал, что твой отец может воспринять все так, но все же надеялся, что он сможет услышать тебя.

– Тебе тоже придется родным рассказать, – говорю я с тяжелым вздохом, не желая вспоминать разговор с отцом.

– Не придется, – отвечает он, как-то настороженно разглядывая меня. – Я уже рассказал. Заехал к ним после того, как тебя у дома высадил.

– И? – спрашиваю, затаив дыхание.