Я вовсе не планировала говорить это так, с порога, не дав отцу даже разуться, но, с другой стороны, когда-то я уже тянула с важными признаниями достаточно долго, и воспоминания о том, чем кончился поиск «подходящего» момента, все еще были свежи в моей памяти. А спонтанность этого поступка лишь избавила меня от мучительных сомнений и нервозности.
– И ты меня прости, малышка, – произнес папа мягко, раскрывая свои объятия, в которые я без раздумий бросилась в тот же миг.
Впервые с тех пор, как я ушла из квартиры Даниила, мои глаза стали влажными. Лицо дрогнуло, два тонких ручейка покатились вниз по щекам к подбородку, и я не заметила, как разрыдалась, находя запоздалое утешение на плече у отца.
Это было странное время. Не было и минуты, чтобы я не вспоминала про Даню. Первые дни с родителями и братом поначалу приободрили меня, заставив на время переключиться со своих личных переживаний. В их компании сердечная боль будто отступала, но со временем их общество стало лишь подчеркивать безнадежность моих собственных отношений.
Мама настойчиво пыталась достучаться до меня и выяснить подробности расставания с Даниилом, но я давно научилась уходить от тем, на которые была не в настроении разговаривать. В конце концов мама прямо сказала мне, что я совершила ошибку, отказавшись от него, и чем больше времени проходило, тем сильнее я сама верила в это.
Жизнь вдали от него утратила свои краски.
Казалось, я уже никогда не буду прежней. Не смогу почувствовать легкость общения, рассмеяться шутке от чистого сердца, довериться другому человеку. Никогда не смогу полюбить.
– Я подыскала квартиру, – как бы между делом говорю родителям за завтраком. – Недалеко от университета. Она совсем крошечная, но мне этого достаточно.
Отец хмурится, вяло пережевывая омлет.
– Не обижайся, пап, – прошу я. – Но мне пора жить отдельно. Месяца на два мне денег хватит из того, что я успела отложить. И Дарья мне платит за работу.
Папа мрачнеет еще сильнее.
– Ты всерьез считаешь, что я не дам тебе денег на квартиру? – интересуется он.
– Не считаю я так, пап. Знаю, что ты поможешь. Просто сама хочу, – отвечаю торопливо. – И мне легче пробовать самой, понимая, что в случае чего я всегда могу рассчитывать на твою помощь.
Я отодвигаю от себя тарелку и беру в руки кружку с чаем. Не могу же я признаться, что все еще чувствую вину за контракт, за который он так бился, но не смог получить.
Словно читая мои мысли, отец вдруг в несвойственной ему философской манере замечает:
– Знаешь, есть поговорка, что, когда закрывается одна дверь, обязательно открывается другая. Питер уже в прошлом, а мы неожиданно получили новый отличный контракт, о котором даже мечтать не могли. – Он откидывается на спинку стула и внимательно разглядывает меня. – В конце концов, оглядываясь назад, я понимаю, что Питер не стоил сил, потраченных на него.
– Я рада, пап, – произношу с улыбкой, чувствуя, как от его слов на сердце становится чуточку легче. – Это здорово, что вы получили нового крупного клиента.
– Я это к тому говорю, чтобы ты не выдумывала разных глупостей. С финансами у нас полный порядок. И был бы порядок, даже если бы мы не получили новую стройку, понимаешь? – спрашивает отец с нажимом. – Независимость – это хорошо, но мне бы хотелось, чтобы сейчас ты сконцентрировалась на учебе и художественных курсах. И со своей личной жизнью разобралась, потому что смотреть на твои метания ни у меня, ни у мамы уже нет сил.
– То, что я буду жить отдельно, никак не помешает учебе и рисованию, пап. А личная жизнь под контролем.
Отец скептически приподнимает брови, делает глоток кофе.