Он упрямо молчит. Мы стоим всего в метре друг от друга, но мне кажется, что между нами разверзлась пропасть, которая с каждой секундой становится все больше.
Мне хочется по-детски топнуть ногой. Закричать. Встряхнуть Сашу. Сделать хоть что-то, чтобы прекратить этот фарс. Но я тоже молчу, чувствуя, как глаза совершенно не к месту наполняются слезами.
Я запуталась. Я растеряна. И я не могу отпустить его вот так, словно все кончено. Поэтому я делаю единственное, что в моих силах, – срываюсь с места и молниеносно сокращаю расстояние между нами, провисая на его шее.
– Прости меня, – мычу глухо, прикрывая глаза.
Сначала Саша не двигается, но потом тяжело вздыхает и обвивает руки вокруг моей талии. Он не говорит ни слова, не обещает, что все будет хорошо, он просто прижимает меня к себе, и по его нервной напряженности я понимаю, что он тоже растерян.
– Иди, Мира, – когда он отстраняется, его голос звучит мягче. – Отец ждет.
Я киваю и только в этот момент замечаю, что по щекам струятся слезы. Саша тоже это видит. Он судорожно выдыхает и вновь прижимает меня к себе. На этот раз я не прячу лицо. Наши губы соприкасаются. Лишь на миг, но этого достаточно, чтобы преграды, которые выросли между нами в последние дни, пошатнулись.
– Мы поговорим, когда я вернусь, – обещает он. – Это недолго. Всего пара дней, Мира. У меня встреча с агентом в Швеции.
– Хорошо, – шепчу я, чувствуя облегчение оттого, что мои опасения о его отъезде не оправдались.
– И не забывай меня слишком быстро, – уголки его губ слегка приподнимаются, но лицо остается серьезным.
– Удачи, Саш. Знаю, как ты мечтал об этом.
Порывисто обнимаю его еще раз и ухожу. Каждый шаг дается мне с трудом – несмотря на его слова, я никак не могу избавиться от тягостного ощущения, что прощаемся мы не на два дня, а, возможно, навсегда.
Мне приходится зайти в туалет, потому что я не в силах унять поток слез. Не хочу, чтобы отец видел меня в таком состоянии. В конце концов, это оказывается бессмысленно, потому что папа, конечно, сразу замечает все.
Он заводит машину, но не трогается.
– Расскажешь, что у вас случилось? – спрашивает он.
Мотаю головой и закусываю губу, потому что глаза вновь наполняются предательской влагой. В жизни не была плаксой, а тут просто не могу остановиться – перевыполняю свой план на месяцы вперед.
– Потом, – выдавливаю из себя.
Я не знаю, что сказать папе. Что я изменила Саше? Что увлеклась? Заигралась? Да он покрутит пальцем у виска. Мне самой с трудом верится, что хватило всего десяти дней, чтоб вся моя привычная жизнь рухнула, будто карточный домик. Что уж ожидать от папы.
В моем рюкзаке звякает телефон. Наивное сердце замирает в ожидании, но, когда я смотрю на экран, на нем отображается сообщение от Лены.
Открываю его и отвечаю, что добралась. Мне стоит немалых усилий задушить малодушный порыв спросить у нее, видела ли она сегодня Благова. Они с Костей уезжают только в два, так что, если он вернулся в свой номер, Лена вполне могла пересечься с ним за завтраком или на горе.