– Я плакса, извини, – громко всхлипываю, размазывая соленые дорожки по щекам. – А мне перед тобой всегда хотелось быть сильной. Ты не знал, а я часто плакала в туалете, возвращаясь в отряд после какой-нибудь нашей стычки.
Он вздыхает, на мгновение прикрывает глаза:
– Я так сильно обижал тебя?
Мотаю головой:
– Это сложно объяснить. Я плакала по другим причинам.
– Например?
– Потому что всегда чувствовала, что, несмотря на взаимное притяжение между нами, в финале сказки ты не будешь моим, – признаюсь тихо.
– Я был твоим, Лера, – возражает он без тени упрека, но серые глаза выражают такую усталость, что я снова ощущаю острый укол вины. – Ты ушла от меня, не наоборот.
– Ты прав.
– Расскажешь… почему?
Все тело простреливает озноб. Обхватываю себя руками в инстинктивной попытке собрать эмоции в кулак. Дышу.
– Да. Я бы хотела рассказать.
Кирилл меня не торопит. Вижу, что ему тоже непросто. Делаю еще один глоток чая, чувствуя, как горячая жидкость обжигает нёбо.
– Знаешь, то лето с тобой – лучшее в моей жизни. Никогда, ни до, ни после, я не была так счастлива. Хочу, чтобы ты знал это.
– И все же ты меня бросила, – напоминает он. – Скажи, я сейчас спрашиваю без злости, с самого начала так планировала?
– Что ты… Конечно, нет, – говорю торопливо. – У меня было все по-настоящему, Кирилл. Все слова и чувства.
– Тогда почему? Чем он был лучше?
Растерянно смотрю на мужчину напротив, недоумевая, как у него вообще мог сформироваться подобный вопрос. Он считает, что Рома был в чем-то лучше? Мой бывший муж не стоил даже его мизинца!
– Он никогда не был лучше. Он даже… Да вас совершенно нельзя сравнивать, – сокрушенно качаю головой. – Даже в одном предложении ставить рядом. Он просто… У меня не было выбора, Кирилл. Тогда не было.
– Поясни, – просит он, но в голосе уже звучат требовательные нотки.