Дождавшись, когда вся банда скроется в недостроенном амбаре, Александр прошмыгнул за кустами мимо часовых, расслабленно куривших на лавке напротив ставших тюрьмами домов, набитых пленниками. Крепко заколоченные окна не выломать голыми руками, на дверях висели замки, поэтому часовые не утруждали себя бдительным несением службы.
Оказавшись у нужного внедорожника, Саша ещё раз опасливо выглянул из-за джипа, убедившись, что сторожа чужого горя не смотрят в его сторону. Нажал на кнопку открытия багажника, со страхом ожидая сработки сигнализации.
Уфф… Ощутив себя хозяином положения, бандит не запер машину. Дверь багажника мягко поднялась, сирена не взвыла. Вот и ящик, все двадцать ребристых лимонок на месте. Запалы вкручены. Срывай кольцо, и горе тому врагу, в чьё тело прилетят осколки!
Между отсидками, у Саши была граната. Чёрная учебная, с холостым запалом. Несколько раз он пугал той безобидной железякой всяких подонков, пытавшихся на него напасть. Эти же были самыми настоящими, коричневато-зелёного цвета! Почувствовав, как замерло сердце и запылало лицо, не от страха, а от возбуждения перед дракой, Саша вытащил ящик, поставил на землю и аккуратно закрыл багажник. Прячась за машинами, сгибаясь от увесистой ноши на руках, побежал в намеченный заранее двор, между амбаром и тюрьмами. Пока что всё по плану! Только бы не приехал никто…
«Тяжелее гири будет…» - почему-то подумал, тихонько покрякивая на ходу от натуги.
На месте, отдышавшись и вытерев рукавом пот, заливавший глаза, Саша сгрёб в холщовую сумку старые ножи, в беспорядке валявшиеся на кухне разграбленного дома. В сенях нашёлся ржавый топор. Перевесив котомку через плечо, схватил в руку топор и перебежками, скрываясь за кустами, направился к дому, где сидели запертые мужчины.
Добравшись до нужного места, воровато огляделся, и припал лицом к прорехе между толстыми досками, закрывавшими окно.
- Мужики! – громким шёпотом окликнул пленников. – Есть кто живой? Только не шумите!
- Чего надо, выродок? – вполголоса отозвался кто-то из темноты, добавив пару крепких слов. – Пригрели сучёныша, а ты за добро дружков своих навёл? Вали нах отсюда!
- Мужики!.. Я же… Это не я! – попытался оправдаться Саша, однако ответом ему стал недовольный ропот и маты. – Я вам оружие принёс!
- А ну цыц все! – осадил возмущённых односельчан тот, кто первым откликнулся.
- …братва в амбаре обедает, дома стерегут два козла. Напротив сидят, на лавке! – затараторил Александр, опасаясь, что его перебьют и не поймут. – Я гранаты нашёл, и для вас ножи и топор! Вы сидите тихо, а как бахнет – ломайте окно и этих двоих мочите!
- Эй, пацан, ты чего задумал? – настороженно спросил прежний голос, все остальные затихли.
- За отца надо отомстить… За папу… Георгия… - Александр почувствовал, как слёзы затапливают горло. – Вот, бросаю железо в окошко… Не виноват я, мужики…
Говорить Саша больше не мог. Надо было торопиться, чтобы всё не сорвалось. Шмыгнув носом, оторвался от окна и юркнул в кусты.
Добравшись до ящика с гранатами, задумался. В амбаре окон не было, с улицы не забросать. И по одной в дверь швырять, тоже не дело. Не продумал план до конца! А если они покурить выйдут? Разве только… Всё сразу занести, и там разбросать… Но тогда… Сам не успеет выскочить…
Александр встал на колени и склонился над ящиком. Не сможет сбежать. Погибнет… Перед глазами завертелись картинки из жизни. Мама… Молодая и ещё красивая… Сколько ей тогда было, двадцать лет? Пьяная, пришла домой с мужиком. Саша думал, что мама привела папу… А она смотрела на него и смеялась, когда этот мужик, воняющий перегаром и табаком, заталкивал маленького Сашу в тёмную кладовку, чтобы не мешал…
Первый класс, отвернувшиеся от урода дети… Никто не хотел дружить с «головастиком» и «одуваном», как его дразнили… Тумаки, насмешки… Щелбаны по большой голове и поджопники… И снова мама, ставшая в неполные тридцать старухой… Отобрала первые в жизни заработанные гроши и в благодарность заставила вытирать вонючую лужу её блевотины.
Первый срок, бесконечные побои, унижения, издевательства! Дом, умирающая мать, неспособная даже в туалет сходить самостоятельно. Второй приговор, и опять эти ухмыляющиеся рожи. Опустить хотели, а куда опускать? И так ниже плинтуса упал! Побрезговали… Мерзкий Мотыль стал отдушиной, первым другом за всю жизнь!
Снова воля, водка и травка, несмолкающее визжание дружка, украли-выпили, украли-выпили… Насмешки, издевательства братвы… А потом ещё это всё… Отрезанные головы несчастной семьи, убитой его руками… Отец Георгий… Никто раньше не говорил с ним, как Он! Отец Георгий. Отец…