Вереница лун уже переползла за зенит, а это значит, что середина ночи миновала. Я жутко устал за этот длинный день, но из-за хлынувшего в кровь адреналина, кажется, был готов свернуть горы.
Шаг, другой, третий… Привыкнув к демонскому зрению, коему достаточно было и крупицы света, я теперь только и чертыхался про себя, нашаривая ногой трещины и камни.
Ну что ж, пора. Активировав Отвод Глаз и, молясь всем богам сразу, я зашагал прямо к палатке старика.
Никаких всполохов и сообщений… Будто ничего и не произошло. А сработало ли заклинание вообще?
Вот и затухший панцирь с выгоревшим маслом. Луны серебрят контуры дрыхнущих нуразгов, а я, чувствуя себя последним балбесом, крадусь мимо десятка вооруженных и умелых воинов.
Твою мать, ну и ощущеньеце…
Бам!
Ы-ы-ы! Все как в дурном кино! Разглядывая спящих воинов, я сдуру задел прислоненное к камню копье, которое, громко бумкнув, упало о гранит.
О Господи!
Двое нуразгов, мгновенно подскочив, вылупились на меня во все глаза! Я замер ни жив, ни мертв, желудок обосновался где-то в районе горла, а сердце забухало, как барабаны Рамштайна.
Но воины, пару минут повглядывались в темноту и вновь завалились спать.
Чары работают! Но, интересно, на сколько их хватит?
Постояв еще пару минут, я осторожно двинулся дальше, отодвинул полог шатра и проник внутрь.
По счастливому стечению обстоятельств луны зависли прямо напротив входа. Тусклый свет проникал сквозь щель неплотно прикрытой «двери» и позволял разглядеть обстановку.
Обширная палатка была завалена хламом. Какие-то сундуки, сумы, горы оружия, шкур, панцирей… Настоящий рай клептомана. В центре, на невысоком матрасе, нелепо задрав тощую бороденку, возлежал обнаженный старец.
Фу. Что за дурацкая манера спать голышом?
Я приблизился к лежащему на спине старику и достал кинжал, чтобы тюкнуть его по седой башке. И только замахнувшись, увидел, что глаза старпера открыты!
— Кто ты, дщерь соленого бумбура?
Он спокойно сел на циновке и с интересом уставился на меня.
Сердце ухнуло куда-то, не то что в пятки, а к ядру планеты… Как дурак я застыл с зажатым в руке кинжалом, не зная что предпринять.