Тяжелая корона

Аида фыркает.

— Я не знаю насчет мудрой, — говорит она. — Но ребенок утомляет меня настолько, что у меня не хватает энергии быть засранкой.

Самое раздражающее в подготовке к свадьбе то, что Енин, похоже, полон решимости держать нас с Еленой как можно дальше друг от друга. Я не знаю, думает ли он, что это помешает мне «устать от нее» до дня свадьбы, но если это так, то он заблуждается. Чем больше времени я провожу с Еленой, тем большего я ее хочу. Я нахожу в ней только больше того, чем можно восхищаться.

Она чрезвычайно начитанна, почти так же, как мой отец. На самом деле, в одном из редких случаев, когда ей разрешают присоединиться к нам с папой за поздним завтраком, они проводят почти все время, обсуждая итальянские романы.

— Я не думаю, что ты сможешь поспорить с книгой Имя розы, — говорит папа. — Теория литературы, семиотика, медиевистика, а также тайна… чего еще ты могла желать?

— Я бы никогда не стала спорить с Умберто Эко, — говорит Елена, улыбаясь. — Хотя мне не так нравится «Маятник Фуко».

— Почему нет? — папа требует.

— Я ненавижу теории заговоров.

— Но он так точно описывает погружение в ложную веру…

— Я знаю! Вот почему я ее ненавижу. Так удручающе видеть, насколько иррациональными мы можем быть, как люди…

Мне нравится смотреть, как они спорят друг с другом. Это напоминает мне о том, как Аида спорила с папой, или как это делала моя мать. Мне всегда нравились женщины, которые не боятся высказывать свое мнение. Которые знают, что они думают и во что верят.

В моей семье меня считали самым добрым братом, самым сговорчивым. Но я тоже могу быть страстным и безумно сосредоточенным, когда это действительно важно для меня. Я никогда не смог бы быть с кем-то, в ком не было бы той же искры, того же огня.

Я надеялся, что смогу лучше узнать брата Елены, потому что я знаю, как он важен для нее. Однако он отказался от приглашения присоединиться к нам на позднем завтраке.

— Был ли он занят этим утром? — я легкомысленно спрашиваю Елену.

Сегодня она выглядит особенно сногсшибательно: ее серебристые волосы распущены, а щеки раскраснелись от нахождения в открытом патио, лишь наполовину затененном от солнца.

Она хмурится на мой вопрос.

— Нет, — признается она. — Он не был занят. Я думаю, он дуется из-за свадьбы. Он избегал меня всю неделю.

— Не думает, что я достаточно хорош для тебя? — говорю я, быстро целуя Елену. — Вероятно, он прав.

Елена улыбается мне, но ее глаза выглядят обеспокоенными.

— Дело не в этом, — говорит она. — Может быть, это потому что я сбегаю, а он нет. Но его ситуация не такая, как моя. Он наследник, а я… разменная монета.