Златы в передней не оказалось, и Всемила решила посмотреть в покоях. Да так и обомлела. Где это видано? В доме воеводы, да вот так… без присмотра!
Хванец стоял на скамейке и что-то ковырял над дверью.
– Что ты здесь делаешь? – резко спросила Всемила, надеясь, что он свалится со своей скамейки.
Но тот даже не вздрогнул, только посмотрел на нее спокойно и сказал:
– И тебе поздорову.
Всемила сощурилась. Учить ее вздумал!
– Делаешь что?
– Уже ничего, – ответил хванец и спрыгнул на пол.
В руках он держал большой резец. Всемила посмотрела на горку стружек на полу, на его засыпанную стружками рубаху и спросила:
– Мести здесь кто будет? Думаешь, я?
– Зачем? – спокойно ответил хванец. – Я сам.
Он убрал резец в сумку, что валялась тут же на полу, и начал быстро сметать стружки в кучу. Всемила смотрела на него и думала, что хваны странные. Ну где это видано, чтобы воин пол мел? А девка здесь на дворе на что? Злата для того ее и держит! Но хванцу она говорить этого не стала. Пусть метет, раз ума нет.
Тот собрал стружки, ссыпал их на загнетку и, отряхнув руки, оглядел сперва пол, а потом посмотрел на Всемилу. Всемила отвернулась: не хотела она, чтобы он на нее смотрел. Не нравился ей его взгляд.
Она подняла голову и посмотрела на наличник над дверью. Оказывается, там был узор. Пока еще не законченный, но уже было понятно, каким он будет. Отчего-то Всемиле захотелось дотронуться до изгибов.
– Что это за узор?
– Хванский, – коротко ответил чужак.
– И Радим позволил его опочивальню чужими узорами портить?
Ждала, что хванец разозлится, но он спокойно ответил:
– Позволил.
– А сделай такой же перед моими покоями! – решила Всемила, круто повернувшись к хванцу.