– Зачем мать… – я замолкаю. – Не мать. Зевс.
– Это я так думаю. – Психея запускает пальцы в волосы и сжимает пряди. Эта нервная привычка свойственна ей с детских лет. Ей страшно.
Это моя вина. Зевс не преследовал никого из нас, пока я не сбежала. Закрыв глаза, я пытаюсь проиграть все возможные варианты развития событий, причины, вынудившие его установить слежку, кроме той, что он хочет гарантировать их присутствие в верхнем городе. И мне не нравится мысль, к которой я все время возвращаюсь.
– Вы же не думаете, что она выдаст одну из вас замуж вместо меня? – Если дело в этом, то я должна вернуться. Не могу допустить, чтобы из-за меня одна из моих сестер оказалась замужем за этим монстром, даже если ради этого придется взять удар на себя.
– Нет. – Она снова и снова мотает головой. – Исключено. Они сами загнали себя в угол, публично объявив о помолвке. Они не могут заставить кого-то из нас занять твое место, не выставив при этом себя дураками, а этого мать с Зевсом точно не допустят.
Ее слова приносят облегчение, но не настолько сильное, как мне бы хотелось.
– Тогда зачем?
– Мне кажется, он может попытаться обманом заставить тебя вернуться обратно. – Психея смотрит мне в глаза с небывало серьезным видом. – Ты не можешь этого сделать, Персефона. Что бы ни случилось, оставайся с Аидом и уезжай из Олимпа. У нас все под контролем.
Дрожь пробегает по всему телу. На что Зевс готов пойти, чтобы вернуть меня? Я так сильно была сосредоточена на том, что он может попытаться завладеть мной, что не посмотрела на события под другим углом. Мама ни за что не причинила бы вреда своим дочерям, пусть даже играет нами, как шахматными фигурами. Она может позволить, чтобы мы подверглись небольшой опасности, но она не монстр. Что-то подсказывает мне, что если бы я действительно вступила в этот брак, то у нее оказался бы запасной план, который бы гарантировал, что я не закончу свою жизнь, как остальные Геры. Но это не имеет значения, потому что меня она не спрашивала.
Но Зевс?
Его репутация не выдумана. Даже если то, что он женоубийца, просто слух, то о его манере расправляться с врагами этого не скажешь. Он держит Олимп железной хваткой не благодаря тому, что добр, заботлив и чурается грубых угроз. Люди повинуются, потому что боятся его. Потому что он дал им повод бояться.
Должно быть, Психея замечает страх на моем лице, потому как наклоняется и говорит, понизив голос:
– Я серьезно, Персефона. С нами все хорошо, все под контролем. Не вздумай возвращаться из-за нас.
Чувство вины, о котором я старалась не думать в минувшие дни, грозит вцепиться мне в горло. Я была так сосредоточена на своем плане, на конечной цели, что даже не задумалась о том, что, возможно, расплачиваться за все придется моим сестрам.
– Я худшая сестра на свете.
– Нет, – она мотает головой. – Вовсе нет. Ты хочешь выбраться и должна это сделать. Мы втроем сможем уехать, если захотим.
Мне от этого легче не становится. Напротив, может стать только хуже.
– Находясь в этом небоскребе, среди этих людей… я чувствую, будто иду ко дну.
– Я знаю. – Ее темные глаза полны сочувствия. – Ты не обязана передо мной оправдываться.
– Но мой эгоизм…
ebooksa