– Ты не обязана это делать.
– Я знаю. – В ее голосе вновь слышится уверенность. – Знаю, что с тобой я не обязана делать то, что не хочу. – Персефона делает глубокий вдох и расправляет плечи. – Может быть, мы сможем действовать по обстоятельствам?
– Так и сделаем. – Сам не знаю, что сейчас чувствую. Я не против секса на публике. При правильных участниках и понятных ожиданиях он может быть чертовски жарким. Когда Персефона наконец-то призналась, что хочет именно этого, я был возбужден не меньше нее.
Но в ту ночь я не испытывал таких острых чувств. Я знал, что она была мне небезразлична, но вот любовь? Я не испытывал ее на протяжении тридцати трех лет, а потому почти убедил себя, что вообще на нее не способен. Судя по всему, эта женщина сделала меня лжецом.
Мы идем дальше и, войдя в двери, оказываемся в комнате. Я разослал приглашения только утром, но помещение переполнено. Возможно, они пришли поразвлечься, но на самом деле заявились посмотреть еще одно представление со мной и любимицей светского общества, которую я украл у Зевса из-под носа. Однако, будь это правдой, тогда я смог бы оставить ее здесь.
Я беру ее за руку, и мы начинаем пробираться через комнату. Единственный путь к трону ведет нас через ряды кресел и диванов. Так специально было задумано, чтобы все могли смотреть на меня, как на тигра в зоопарке. Находились достаточно близко, чтобы прикоснуться, но они знают, что не стоит даже пытаться. Пока мы идем через комнату, я замечаю несколько знакомых лиц. Эрос снова здесь, сидит, опустив одну руку мужчине, а вторую женщине на плечо. Одаривает меня высокомерной улыбкой, когда мы проходим мимо. Похоже, в кои-то веки никто не начал вечеринку без нас. Все ждут начала шоу.
С каждым шагом поступь Персефоны становится все более неестественной. Оглянувшись, я вижу, что взгляд ее карих глаз стал безжизненным, хотя лучезарная улыбка не сходит с лица. Опять маска. Черт.
Мой трон, как всегда, пуст. Опустившись на него, я усаживаю Персефону на колени. Она так напряжена, что дрожит, и это лишь подтверждает мои подозрения. Я подтягиваю ее ноги выше и перекидываю через свои, укрывая ее собственным телом, насколько это возможно.
– Сделай медленный вдох, Персефона.
– Пытаюсь. – Ее голос звучит так, будто она захлебывается. Не от желания. Не от предвкушения. А от страха.
Взяв за подбородок, я приподнимаю ее лицо, чтобы она посмотрела мне в глаза.
– Я передумал.
– Что?
Нужно осторожно все обыграть. Она не поблагодарит меня за то, что командую ей, но я все равно не позволю ей продолжать из принципа. Будут и другие ночи, другие возможности. Я не собираюсь делать то, что может ей навредить. Смотрю на нее долгим взглядом.
– Я сегодня не в настроении трахать твою красивую киску на сцене.
В ее глазах вспыхивает облегчение, и она застенчиво улыбается.
– Меня так легко раскусить?
– Я научился понимать тебя лучше, чем остальных. – Наклоняюсь ближе. – Но говорю тебе правду. Я пока не готов так резко выставлять тебя напоказ. Мне нравится, что мы остаемся в тени, что делим то, что у нас есть, только между нами. Простишь меня?
– Конечно. – Она расслабляется и быстро целует меня в уголок губ. – В теории звучит так возбуждающе, но теперь, когда я здесь…
– Если решишь, что вообще не готова воплощать эту фантазию, ничего страшного.