Неоновые боги

Она вскидывает бровь и на миг становится так похожа на Персефону, что мое сердце болезненно екает в груди. Деметра смеется.

– Едва ли. Этим вечером я оказала тебе не одну услугу, и это меньшее, что я могу сделать, чтобы гарантировать, что ты все еще будешь где-то рядом, когда я соберусь требовать с тебя плату. – Она делает шаг в мою сторону и останавливается. – Но, если причинишь боль моей дочери, я с радостью вгрызусь в твою глотку.

– Буду иметь в виду.

– Уж постарайся. Тело никогда не найдут. – Она рассматривает свою руку в перчатке. – Свиньи, знаешь ли, очень полезные существа. Можно сказать, природный утилизатор отходов.

Черт, эта женщина такая же устрашающая, как и ее дочь. Я отступаю в сторону, когда она выходит из кабинета Зевса.

– Что вы будете делать?

– Как я и сказала, приберусь. – Открыв дверь, она оглядывается на меня. – Должно быть, моя дочь очень тебя любит, раз готова просить моей помощи, чтобы обеспечить тебе безопасность. Я надеюсь, что ты выполнишь условия сделки, которую она заключила.

– Выполню. – Мне незачем знать условия, чтобы согласиться. Я буду рад заплатить любую цену. Это меньшее, что я могу сделать после случившегося.

– Будь добр. А теперь убирайся отсюда, пока люди Ареса не появились, чтобы начать расследование.

Расследование смерти Зевса.

Смерти Зевса, причиной которой послужил я.

После этой ночи Персефона никогда не посмотрит на меня, как прежде.

Пока я спускаюсь на первый этаж, эта мысль давит на меня так же сильно, как и смерть Зевса. Выйдя на улицу, вижу, что небольшая толпа уже начала собираться, а люди всматриваются в ночное небо, будто там кроются ответы. Несколько человек смотрят в мою сторону, но не обращают особого внимания. Преимущество быть мифом – в анонимности.

Развернувшись, иду прочь. В самых темных глубинах своего сердца я думал, что почувствую себя победителем, когда Зевс умрет. Это выравнивание чаш весов, способ отомстить за все ужасы, что он сотворил за эти годы. Со мной, конечно же, с моими родителями, но и еще со множеством людей, которых и не счесть. Территория его разрушений обширна и существует уже много десятилетий.

Но я не чувствую ничего.

Я плохо помню, как вернулся в нижний город. Кажется, будто в один миг я сунул руки в карманы и склонил голову от ветра среди магазинов верхнего города, а через миг уже стою перед своим домом. Только боль в ногах свидетельствует о том, что я прошел весь этот путь пешком.

Оборачиваюсь и смотрю в сторону башни Зевса, которая отсюда едва видна на горизонте. За ней уже полностью взошло солнце. Новый день. Все изменилось, и вместе с тем не изменилось ничего.

Я все еще Аид. Все еще правлю своей частью Олимпа. Остальным из Тринадцати придется кое-что утрясти, но в конечном счете Персей станет новым Зевсом, женится и создаст новую Геру. Я выполню сделку, которая была заключена с Деметрой. Оказавшись теперь в безопасности, Персефона сможет покинуть город и следовать за своей мечтой. Я больше никогда ее не увижу. И в целом все пойдет своим чередом.

Эта мысль чертовски меня угнетает.

Я вхожу в ту же дверь и иду в переоборудованную гостиную. Теперь это манеж для щенков, заваленный игрушками и лежаками. Присаживаюсь рядом со стоящей по центру лежанкой, в которой спят все три щенка. Я веду себя тихо, но щенки быстро понимают, что у них гости. Цербер просыпается первым, бредет ко мне на неокрепших лапах и забирается на колени, обозначая свою территорию. Его брат и сестра, будто ощутив недостаток тепла, тоже просыпаются и жмутся ко мне своими пушистыми, виляющими тельцами.