Неоновые боги

– Верно. Я на мгновение забыла об этом.

Она забыла об этом, потому что поспешила броситься на мою защиту. Я не понимаю. Персефона не получит никакой выгоды, защищая меня. Это она пришла ко мне за защитой, а не наоборот. Но Дионис вновь спасает меня от необходимости придумывать подходящий ответ.

Он смеется.

– Вы бы видели, как Зевс взбешен. На публике он ведет себя спокойно, но ходят слухи, что он разнес целую комнату, когда узнал, куда ты убежала. А когда поймет, что ты скачешь у Аида на члене у всех на глазах? – Он качает головой. – Атомный взрыв покажется ерундой.

Персефона напрягается, и мне не нужно видеть ее лицо, чтобы понять, что она думает о сестрах. Возможно, к матери она испытывает противоречивые чувства, но, судя по тому, что я увидел и услышал от нее, этого нельзя сказать о сестрах Димитриу. Если у Зевса и есть доступный рычаг давления, то это они. Черт. Следовало раньше об этом подумать. Я не могу отправить туда своих людей, чтобы обеспечить им безопасность, не нарушив при этом договор. И Зевс ни за что не останется в стороне, если я впущу их в свой дом. У меня нет готового решения этой проблемы, но я что-нибудь придумаю.

Целую Персефону в висок.

– Устала?

– Это эвфемизм, означающий, что я хочу уйти отсюда и подняться в твою комнату? – Она слегка поворачивает голову и касается губами моих губ. – Если так, то да. Если нет, то готовься к тому, что я буду убеждать тебя в обратном.

– Я. Ее. Обожаю. – Гермес хлопает в ладоши. – Аид, ты должен ее оставить. Она делает из тебя человека, ты делаешь ее интересной, а еще даже недели не прошло. Представь, какими вы будете занимательными через год или лет пять.

– Гермес. – Я придаю тону предостерегающую ноту, чтобы привести всех в чувство.

Естественно, она не обращает на меня внимания.

– Хотя я полагаю, если ты подтолкнешь Зевса нанести удар, нас ждет война, и она все испортит.

Персефона вновь поворачивается к ней.

– Погоди, война? Если Зевс нарушит договор, Тринадцать начнут его преследовать. Так все устроено.

– Поправка: так все должно быть устроено. – Гермес пожимает плечом. – Но правда в том, что как минимум треть из них – ничтожные приспешники Зевса и вкладывают значительные средства, чтобы сохранить статус-кво. Они присоединятся к нему, чтобы предать Аида забвению, если решат, что он раскачивает лодку.

– А оставшиеся две трети?

Гермес снова пожимает плечами.

– Могут поступить и так и сяк.

Не скажу, что это неожиданная информация, хотя я чертовски разочарован. Если именно я преступлю черту, они без колебаний объединятся, чтобы свергнуть меня. Возможно, Гермес с Дионисом от этого не по себе, но они вынуждены будут присоединиться к остальным, когда дойдет до дела. Конечно, к Зевсу, этому куску дерьма, все это не относится.

Я беру Персефону на руки и встаю, не обращая внимания на ее возражения. То, что я сейчас несу ее на руках, связано не с тем, что она что-то может или не может сделать. А с тем, чего хочу я, с толикой умиротворения, которую я себе позволяю. Мне нужно подумать, и я не могу сделать это здесь. Хотя сам не знаю, на что надеюсь. Мы уже изложили свой план и бросились в омут с головой. Пути назад нет. Нам придется довести дело до конца, какими бы ни были последствия.