Я пожимаю плечами, крепче сжимая чашку.
— Тогда я рад, что оказался там, и впустил тебя.
И все. Ни жалости. Ни вопросов, на которые я не обязана отвечать.
Джон намазывает на тост смородиновый джем, и несколько минут мы едим молча. Это не совсем напряжение — я определенно чувствую тепло и заботу — но между нами возникает определенная скованность. Создается ощущение, что Джон к чему-то готовится. Он продолжает бросать на меня нерешительные взгляды, прежде чем откусить большой кусок тоста и жевать так сосредоточенно, будто от этого зависит его жизнь.
Все лажают. Я это понимаю. Еще знаю, что он такой же человек, как и все остальные, хотя иногда кажется, что живет выше всего мира. Поэтому более комфортно располагаюсь на диване, пью чай и ем тост. Заговорит, когда будет готов. Он не относится к тем людям, кто способен долго хранить молчание.
Моя правота подтверждается, когда Джон делает большой глоток чая и отставляет его. Прижимается плечами к диванным подушкам, устраиваясь удобнее.
— Прости, что вот так ушел на вечеринке.
Не совсем то, о чем мне хочется говорить. Слова, которые приходят на ум, начинаются с «неловкости» и заканчиваются «отрицанием».
— Ты так быстро сбежал, что на мгновение я подумала, что стены и потолок разойдутся, — язвлю я.
Не знаю, выходит ли у меня произнести это так беззаботно, как рассчитывала. Наверное, нет. Я призналась, чем занимаюсь, и он сбежал. Сразу после того, как улыбался и наклонялся, словно хотел поглотить мои губы своими. Ясно, что моя деятельность профессионального друга — это для него повод сделать разворот.
Появившаяся между его бровями морщинка разглаживается.
— Шутка про Мегамозг? — улыбается он. — Боже, ты просто прелесть.
— Как забавный щенок, — выдыхаю я, а потом качаю головой, отбрасывая яркий образ.
Но он прекрасно меня слышит, и хмурится.
— Это было грубо с моей стороны. Не знаю, как все объяснить, наверное, у меня случился приступ временного помешательства.
Я ловлю себя на том, что возвращаюсь к старым привычкам, желая сгладить неловкость.
— Нет нужды в извинениях. Мне все равно пора было возвращаться к Ричарду.
Он не выглядит убежденным.
— Знай я, что ты на работе, не утащил бы тебя. Доставлять неприятности с клиентом — это последнее, чего бы я хотел.
Я прищурилась, глядя на него и не понимая, искренен ли он или пускает пыль в глаза. Джон слишком напряжен и суетлив, чтобы у меня вышло хорошо его разглядеть.