Парадокс Атласа

Отлично. К повороту колеса она будет готова.

Париса

С кошмарами Париса была на «ты». Они снились ей всю жизнь: сбивчивые, навеянные чужими мыслями, теми, что она прочла или ощутила в посторонних умах. Однако сейчас, к ее собственному немалому смятению, сны принадлежали только ей. И в них ее неотступно преследовало ощущение паники, рожденное в тот момент, когда она кое-что не учла и совершила ошибку…

– Гидеон?

Она раз за разом переживала один и тот же момент: когда помедлила, а сноходец внезапно собрался, вскочил на ноги и, схватив Далтона, прыгнул с ним в окно башни…

В реальном мире Парису выдернули из головы Далтона, и она рывком очнулась за столом в читальном зале.

Она тогда не сразу сумела различить сон и реальность. Преодолеть зыбкую, муаровую грань между явью и неявью, похожую на барьер между миром живых и юдолью мертвых. В читальном зале было очень светло, или же так только казалось из-за того, что кругом розовыми бутонами разворачивались формы; призраками мелькали мысли и воспоминания – необычайно живые и подвижные, ускоренные вдвое, а то и втрое; меняя очертания, перетекали какие-то фигуры. У Парисы поплыло перед глазами, ее повело, когда она попыталась отыскать источник этой магии.

Это был сам аниматор.

Впрочем, не только комната, наполненная призраками, словно бы существовала в каком-то параллельном временном континууме. Далтон – его живая и ученая версия – корчился от боли, согнувшись пополам и сжимая виски и глаза. При этом он, будто дешевая голограмма, выглядел иначе под разными углами и при ином освещении. Париса, борясь с головокружением, чуть наклонилась вправо и – боже! – увидела, как у него из спины рукоятью вонзенного ножа выглядывает еще один Далтон, воспоминание, медит, которого упрятали в сотворенную кем-то клетку.

Принц Далтон, построивший себе королевство внутри своего же разума.

Париса не знала, как это описать, но лишь один из них был настоящим. Только один Далтон пребывал здесь в физической форме, охваченный сильной болью, тогда как второй напоминал призрака, тень с очертаниями человека. На нее Париса сейчас и смотрела, не в силах оторваться. За этим Далтоном она охотилась сквозь время и сознание, а он вдруг обернулся, устремил на нее взгляд своих призрачных глаз – ее будто пулей пронзило, – и казалось, вот-вот рассмеется, но тут…

– Найди Атласа, – хватая ртом воздух и выныривая из транса, проговорил Далтон. Покидая астральный план, Париса и сама на миг потеряла равновесие. Услышав голос Далтона, она снова покачнулась, резко вздохнула и закашлялась, подавившись слюной. В трепещущем свете чувствовалось что-то нездоровое, от него будто исходил неприятный запах. Парису затошнило, дыхание сперло.

Не успела она отдышаться, как снова онемела, увидев, что Принца больше нет. Та тень – призрак – куда-то подевалась, однако все еще чувствовались его присутствие и опасность, которую она несла, как чувствуется, когда в доме есть кто-то посторонний. Париса ощущала его мысли и странный ритм, в котором они сталкивались, схлестывались, судорожно кривились и взрывались. Что такое фантом творил со стенами комнаты? Что за фигуры пустил по ней плясать и таять? Он словно общался с домом и пил его воспоминания. Комната дышала, причитая и взвывая; мышление, которое когда-то управляло домом, сгинуло в огне чего-то заразного, тлетворного, гротескного, если не сказать – безобразного и нелепо раздутого. Дом всегда обладал разумом, но не таким. Агония, экстаз – что бы его ни охватило, – были ему неведомы, ведь он не жил.

Это вообще реальность? Ошеломленная, Париса смотрела на Далтона, по безупречному лбу которого стекали крупные капли пота. Ее излишне резко выдернуло из его сознания. Туман окутывал все вокруг, проникая в ее голову и притупляя телепатию. Краем глаза Париса то и дело видела проблески иной жизни, другой версии мира. Сон внутри сна.

– Быстрее приведи Атласа, – сдавленно прокричал Далтон, – скорее!..

Грохнули двери у нее за спиной, анимации вдоль стен взметнулись вверх, подобно языкам пламени, и архивы содрогнулись. Далтон спешно и грубо оттолкнул Парису в сторону, и она ударилась о стол. Синяк потом не сходил несколько дней.

– У тебя несколько секунд, – сказал Далтон кому-то позади нее, – если не меньше…

– Сядь, – велел Атлас; сквозь налет спокойствия в тоне его голоса проскальзывала мягкость. – Сиди, я вхожу. – Он искоса взглянул на Парису как на какую-то помеху. – Уйди.

Париса с трудом выпрямилась и посмотрела сначала на одного, потом на другого.

– Но…