Выглядел он как человек, который получил желаемое.
– Я не ошибся в вас, – наконец сказал он, окидывая взглядом их притихшую компанию, и вдруг улыбка застыла на его губах. – А где Никита?
– Он остался там, отец. – Кощей так и не убрал ладонь с головы сына, и Иван, не осмелившись подняться, говорил, глядя в землю. – Он заменил меня в хрустальном гробу, который Вий держит в своем саду в пещере на острове. Там же мы нашли Илью. Он обращен в камень. Но я клянусь, что отомщу за братьев.
Пока Иван говорил, Кощей смотрел на Еву так пристально, будто ожидал от нее опровержения слов сына. Но ей было нечего сказать. Она могла только смотреть в ответ, чувствуя, как щиплет в носу. Наконец он убрал руку, и Иван встал.
Ева ожидала, что Кощей обнимет старшего царевича, которого столько лет искал, на которого, по его мнению, стоило обменять жизнь младшего сына, но владыка Тридевятого царства лишь сказал:
– Ступай, Иван. Я пошлю за тобой позже.
Ивана такой формальный прием ничуть не смутил. Он на миг склонил голову, а потом, ни слова больше не говоря, поднялся по ступенькам и исчез за массивной дверью.
– Меня зовут… – начал Глеб, но вокруг Кощея вдруг взметнулось черное облако, из которого соткался ворон.
В полной тишине ворон взмыл вверх. Он взлетал все выше, пока не превратился в едва различимую точку, слившуюся с невесть откуда набежавшими тучами.
Вдалеке громыхнуло, поднялся ветер, и на землю упали первые тяжелые капли дождя.
– Идемте в тепло, – едва слышно сказала старая нянюшка и первой пошла к замку. От ее оживления и радости не осталось и следа.
Нянюшка отвела их на кухню. Здесь было жарко от горевшего в большом очаге огня, что оказалось как нельзя кстати, потому что их всех колотило то ли от холода, то ли от переживаний. Женщина молча указала им на длинный деревянный стол, занимавший большую часть кухни, и они расселись вокруг него.
Ирида куда-то испарилась. Девочка, до этого возившаяся с овощами в дальнем углу, бросилась накрывать на стол, и через пару минут перед гостями стояли глубокие деревянные миски с душистой похлебкой. Однако никто не спешил приступать к еде, хотя в животах уже урчало от голода.
Слуги ушли, оставив их одних.
– Как-то не так я себе представлял радость от обретения утерянного сына, – наконец подал голос Валера, размешивая деревянной ложкой свою похлебку.
– Он расстроился из-за Никиты, – заметила Ева.
– Хотя, по идее, так сильно не должен был, – пробормотал Валера.
– Ну как не должен, Валер? – воскликнула она. – Он же его сын.
– Который родился только для того, чтобы вернуть домой Ивана, – закончил Женька.
– Это больше похоже на то, что Никита как-то не так все понимал, – вздохнул Валера, и над столом вновь повисло молчание.