Когда они наконец поели, без аппетита и в неуютной тишине, к ним бесшумно подошла Ирида и сообщила, что ей велено проводить их в опочивальни.
– А ты теперь будешь жить здесь, как обычный человек? – спросила у нее Ева, когда они шли по коридору.
Ирида с улыбкой пожала плечами.
– Я не знаю, что ты имеешь в виду, нездешка. Я буду просто жить. Мне нравится верхний мир. Я всегда хотела здесь остаться. Здесь… славно.
Оказавшись в комнате, Лика объявила, что собирается спать, хотя на дворе был день. Ева переоделась в свежее платье, немного постояла у окна, за которым разыгралась настоящая буря, и все-таки решила оставить подругу в одиночестве.
– Если я тебе понадоблюсь, вызови слуг и попроси меня найти. Я приду, – сказала она Лике, закутавшейся в одеяло по самые уши.
Та ничего не ответила, и Ева, вздохнув, отправилась к мальчишкам. В Валериной комнате было пусто, и она заглянула к Женьке. Там было ненамного веселей. Грустный Валера сидел в кресле, согнув одну ногу и обхватив колено, а хмурый Женька ходил по комнате, подбрасывая в руке небольшой мячик. Спасибо, хоть не игральный кубик.
– А где твой папа? – обратилась Ева к Женьке, но тот сделал вид, что не слышит.
– Он отправился на поиски Кощея. Нам нужно обсудить возвращение, – пояснил Валера.
– А он тоже возвращается? – обрадовалась Ева.
– Громова, не могла бы ты быть так любезна уйти из моей комнаты?
– Жень, ну мы разговариваем, – примирительно сказал Валера.
– Там, за дверью, до фига места для разговоров. Целый замок. Даже принц где-то бродит.
Ева страдальчески вздохнула и тихо произнесла:
– Я понимаю, что ты злишься, но я хотела как лучше.
– Серьезно? – Женька резко развернулся к ней, и мячик упал на пол, потом подпрыгнул и прямо в полете превратился в большой носовой платок. – Лучше кому?
– Я не знала, как тебе сказать, понимаешь?
– Это я виноват, – встрял Валера. – Я посоветовал Еве ничего тебе не говорить.
– Ты знал? – Женька прищурился, развернувшись к нему всем корпусом.
– Мы не хотели, чтобы ты расстраивался.