На это Кощей ничего не сказал. Оттолкнувшись от парапета, он выпрямился во весь рост и развернулся, чтобы уйти.
– Вы отпустите с нами Жениного отца? – спохватилась Ева.
– Он нездешка, – вместо ответа сказал Кощей. – Его место здесь.
– Его место с сыном. Пожалуйста.
– Если он захочет, я не буду его удерживать.
Ева зло рассмеялась.
– Вы же знаете, как работает этот ваш дурацкий мир! – Она понимала, что повышать голос на Кощея – плохая идея, но остановиться уже не могла. – Вы ведь знаете, что ему здесь нравится, потому что только здесь волшебник может быть счастлив!
– Ты сама ответила на свой вопрос, Ева.
– Это нечестно!
– Это самый честный выбор, дитя. Он либо останется в мире, в котором у него нет забот, где он всесилен и от этого счастлив, либо уйдет туда, где ему никогда не стать истинным волшебником.
– Вы всесильны. Это приносит вам счастье? Это всего лишь волшебство. Это не вся жизнь. Сделайте так, чтобы он вспомнил о том, что можно по-другому. Иногда человеку нужна помощь, чтобы сделать правильный выбор. Помогите ему. Пожалуйста!
– Нет, – покачал головой Кощей, и Ева зажмурилась, сжимая кулаки и чувствуя, как по щекам текут слезы.
– Нет? – эхом повторила она.
– Ты спросила, делает ли меня счастливым то, что я всесилен. Мой ответ «нет».
Ева распахнула глаза.
– Нездешка вспомнит, – добавил Кощей и пошел прочь.
– Спасибо! – стирая слезы со щек, сказала Ева ему в спину, а он, обернувшись, вдруг произнес:
– Мой младший сын отвратительно играет в шахматы. Так же отвратительно, как музицирует, следует протоколу и… создает лабиринты.
– Скажите ему об этом однажды, – прошептала она.
Кощей серьезно кивнул.