— Ты чего? — удивился он.
— Да так… я это… думала… — смутилась я и из-за растерянности не закончила мысль, оборвав саму себя на полуслове.
— Что думала?
— Ну… ты ушел…
— Я? — аж опешил Митька, а потом посмотрел на моё сконфуженное лицо и расхохотался, — вот ты совсем глупая, Зойка! Ну вот за кого ты меня принимаешь? Как бы я мог бросить человека, тем более женщину, одну в тайге?
От стыда я вспыхнула.
— Ладно, не красней ты так, — хмыкнул Митька и перевёл разговор на другую тему, — Раз ты всё тут почти собрала, сейчас попьём чаю, да и двинемся потихоньку.
— Но ведь уже больше пяти утра, — нерешительно сказала я.
— Уже одиннадцать! — хохотнул Митька, — но ты так сладко сопела, что я не решился тебя будить. Да и ладно, что изменится от того, если мы придём туда чуть позже?
Я пожала плечами.
— Вот и я так думаю, — резюмировал Митька. — Поэтому не будем рвать жилы.
Мы шли по лесу, промеж кедровых сосен. Лес был хороший, светлый, полный вкусного воздуха, которым хотелось дышать и дышать. Высоченные сосны росли на расстоянии друг от друга, поэтому идти по опавшей прошлогодней хвое и белому ноздреватому ягелю было легко и приятно. Митька шел чуть впереди, выбирая дорогу, а я — за ним, шаг-в-шаг.
Густо пахло сосновой живицей и ароматами начинающей поспевать княженики, которая всегда пахнет, словно французские духи. Хоть легкий ветерок, слоняясь промеж сосен, прогонял мошку, но было всё равно тепло, так что я даже чуть взмокла.
Где-то, высоко в кронах заухала какая-то птица. Через секунду ей откликнулась другая. Потом третья.
Так мы и шли, слушая птичье многоголосье и вдыхая вкусные запахи хвои.
Внезапно Митька так резко остановился, что я чуть не налетела на него.
— Что? — спросила я.
— Тихо! — велел Митька, тревожно оглядываясь вокруг.
Я тоже замерла, усиленно закрутив головой по сторонам. Но везде была лишь спокойная зелёная стена леса.
Митька нагнулся и что-то подобрал из травы.