Сюжет

– Что? Конечно, я в порядке.

Это был тревожный вопрос для такого вечера – они отмечали полгода жизни Анны в Нью-Йорке, в том самом бразильском ресторане, куда Джейк повел ее в первый день, и им только что принесли кайпиринью[55].

– Ну, просто ты такой отстраненный. У меня такое чувство, когда я прихожу вечером домой, что ты прилагаешь усилия.

– Прилагать усилия – иногда не так уж плохо, – парировал Джейк.

Он был в игривом настроении.

– В смысле, радуешься мне через силу.

Ему стало слегка не по себе.

– О. Ну что ты. Я всегда тебе рад. Просто… ну, понимаешь, я слегка в напряге. Вэнди просила кое-что поправить в рукописи; кажется, я тебе говорил.

Это, конечно, соответствовало действительности, но правка была незначительной и не могла занять больше пары недель.

– Может, я могу помочь?

Он посмотрел на нее. Она, похоже, говорила серьезно.

– Я иду одинокой дорогой, – сказал он, все еще пытаясь отшутиться. – То есть не я один. Все мы, писатели.

– Если все вы, писатели, идете той же самой одинокой дорогой, вам должно быть не так уж одиноко.

Теперь он не мог не услышать укора. Анна была не из тех, кто стучится в запертую дверь, требуя открыть перед ней свои мысли и тревоги. С самого начала их отношений она фактически без всяких условий дала Джейку столько всего, чего ему не хватало, – заботу, нежность, хорошую мебель и здоровое питание – и всегда воздерживалась от рокового, убийственного вопроса: «О чем ты думаешь?»

Но теперь, судя по всему, Анна достигла пределов долготерпения.

А может, у нее выдался скучный день на работе, и она наконец загуглила его имя, или кто-нибудь из подруг по йоге спросил за кофе: «Эй, ты ведь живешь с Джейкобом Финч-Боннером»?

Как же его напрягали такие мысли. Пусть пока ничего страшного не случилось, однако когда оно все же случится (должно ведь это когда-нибудь случиться?), прокатит ли с Анной бодряческая отговорка в духе Матильды (Ага, такие дела: обвиняют в плагиате! Похоже, я таки добился славы.) или натянутое оправдание его скрытности нежеланием травмировать ее?

Джейк в этом очень сомневался. Зато был уверен в другом: он предстанет перед Анной в другом свете – не просто человеком, обвиненным в чем-то ужасном, но человеком, скрывшим это от нее. Скрывавшим в течение всех их отношений. И это будет конец: она его бросит, эта любящая, прекрасная женщина, и вернется в другой конец страны, где жила до их встречи, и пиши пропало.

Поэтому Джейк продолжал делать вид, что все в порядке, оправдываясь следующим соображением: «Разве сможет она понять? Ведь она-то не писатель».

– Ты права, – сказал Джейк, – мне надо проще относиться к своему призванию. Просто в настоящее время я себя чувствую слегка…