Мертвая женщина играет на скрипке

После нескольких болезненных для барабанных перепонок попыток, звук отрегулировали до переносимого человеческим организмом без баротравмы. Клавишник запустил драм-машину и погнал наигрывать мелодию. Затумкал по струнам баса Виталик, потом гитарист засолил безыскусный несложный проигрыш и после него вступила Клюся. Она повела акустический ритм и, наклонившись к микрофону, запела:

…Когда мы умрем, то не встретимся на той стороне,

Ты не жди меня, сидя на перилах моста.

Я не приду — это не нужно ни тебе, ни мне.

Не хочу вечности, которая будет так же пуста…

Надо же, детишки умеют в гаражный рок. По дочке вижу — работает. Даже меня немного зацепило — очень у Клюси голос подходящий. Хрипловатый и драматический, искренний, как пьяные слёзы. Талантливая девочка, но с трагичностью перебор. Надеюсь, отрефлексирует в творчестве и перерастет, а не накрутит себя до какой-нибудь глупости.

Я бы еще послушал, но меня внезапно вызвала Лайса. Неужели подвижки по делу? Попросил Петровича присмотреть за дитем.

— Не боись, Антох. Если что — у меня паяльник. Это не только ректальный термокриптоанализатор, но и орудие первоначального накопления капитала. Устаревшее, но эффективное.

Обнадеженный этими историческими сентенциями, я отбыл на службу правопорядку.

— Нет, по жене твоей ничего нового. Она ухитрилась исчезнуть буквально бесследно, — сходу разочаровала меня Лайса. — Но мы работаем над этим.

Мы встретились в уличном кафе и теперь сидели, слушая, как барабанит дождь по полотняной маркизе. Заказали кофе и сэндвичи, официантка — я постепенно начинаю заново привыкать к живому обслуживанию — не спешила.

— А вот по Бабаю вырисовывается интересное…

Я смотрел на Лайсу и думал, что она красивая женщина. Но я, пожалуй, понимаю, что у них общего с Мартой, хотя они совершенно не похожи. В них обеих есть какой-то изначальный глубоко скрытый надлом. В Лайсе он умело замаскирован лихим и строгим полицейским имиджем, образом сильной женщины и уверенным поведением, но никуда не делся. Наверное, у нее в прошлом тоже «все сложно».

— Ты меня вообще слушаешь?

— Прости, задумался.

— О чем? — недовольно буркнула она.

— О тебе, — честно признался я.

— Скажешь тоже… — смутилась Лайса. — Повторяю для невнимательных: я изучила переписку Бабая с последней жертвой, сравнила ее с архивами, и мне начинает казаться, что…

— У него есть друзья в полиции.

— Как ты догадался?