— Ты знаешь, что такое «тульпа»? — вздохнув, спросил Петрович.
От неожиданности я не удержал лицо, и он спросил:
— Эй, с тобой все в порядке? Ты как-то побледнел, что ли…
— Ничего, — взял себя в руки я, — так, дежавю, можно сказать.
— А, ну, бывает. Так вот, тульпа — это такая давняя ментальная практика из тибетского буддизма, хотя у них она называлась «спруль па». Визуализованная мыслеформа. Сидит такой тибетский мудрец в своем лотосе и упорно медитирует о чем-то. Предполагаю, что о бабах, но разве ж они признаются. И вот так сильно он себе это воображает, что для него эта, допустим, баба, становится реальней реального. Настолько, что он с ней может даже разговаривать. Хотя о чем с ней разговаривать? Наверное, и трахнуть может, хотя это не точно. И вот все думают, что у него сплошная сансара-нирвана, а на самом деле там бордуар с куртизайками. Потом практику нелицензированно скопипастили европейские мистагоги, а потом кто только этим не увлекался, вплоть до подростковых сетевых сообществ. Подросткам легче дается, у них мозги и так набекрень. Но, тем не менее, тульпотворение всегда было сложной ментальной практикой, требующей способности сосредоточиться и большого труда над собой. Ввести себя в состояние управляемой шизофрении — это постараться надо. А вот если давать мозгу постоянные подсказки и минимальную обратную связь, он в это состояние впадает без малейшего усилия.
— Ты хочешь сказать, что вирп, это…
— Твой воображаемый друг, ага. Программно инспирированная тульпа. Ну, не совсем так буквально, разумеется, есть и код, и визуалка, и прописанные стартовые реакции — надо же с чего-то начинать. Но чем дальше, тем больше ты разговариваешь сам с собой. Программная часть — несколько процентов от их возможностей, остальное — тульпа. Выделенная в отдельную личность часть тебя.
— То есть, я шизофреник?
— Не больше, чем любой человек, ведущий внутренние диалоги с воображаемыми собеседниками. Расслабься, это не вредно. Даже полезно — развивает фантазию, создает новые нейронные связи в мозгу. Есть целая пачка медицинских заключений и сертификатов безопасности, уж не сомневайся.
— Забавненько… — сказал я растерянно.
Получается, что Нетту я по большей части придумал сам? Она такая, какой я ее хочу видеть? Или какой ее хочет видеть какая-то часть меня? Это надо как-то переварить.
— Теперь ты понимаешь, почему «Кобальт» уникален? Никто больше не умеет заставить наш мозг прыгать по команде через горящий внутри него же обруч. В этом его ноу-хау, и никакой декомпиляцией софта его не вытащить. Ты работаешь на будущее, Антох.
— Немного пугает меня такое будущее, — признался я.
— Не ссы, дружок. Расслабься и получай удовольствие. Просто помни, что на самом деле никаких тульп нет, это только картинки в твоей голове и цветные пятна на экране.
— Ну да, ну да… — у меня возникло странное ощущение — как будто передо мной только что разверзлась бездна. А если долго смотреть в бездну, то она, как известно, начинает вам скабрезно подмигивать.
— Слушай, но зачем такие сложности вообще? Как это монетизировать? Ну, кроме игр? Не все же геймеры…
— Простейший пример — рекламный таргетинг. Идешь ты по улице, видишь рекламный штендер. И каждый, кто на него смотрит, видит на нем что-то свое, складывая из черточек, точек и цветных пятен собственную картинку. Камера на нем ловит твой взгляд, опознает тебя, моментально подгружает твой потребительский профиль и выдает тебе личное рекламное завлекалово. Причем, поскольку ресурсов это требует ничтожных, на одной поверхности можно одновременно показать сто картинок для ста человек, и каждый увидит свою, и не увидит чужую.
— И скоро такое счастье настанет?
— Да уже, — засмеялся Петрович. — Как бы корпорации ни относились к «Кобальту», а мимо такого сладкого пряника пройти не смогли. Платят как миленькие! Пока, правда, технология на обкатке, но число таких мультиповерхностей уже идет на миллионы. Технически это обычный экран, разница только в софте, так что затраты по переделке небольшие.
— Охренеть. Дивный новый мир.
ebooksa