Остап на это ничего не сказал, он даже не посмотрел ни на Чорбу, ни на Крука. Он понимал, что все так и есть. Эти Крук и Чорба, или как там их звать на самом деле, крепко взяли его в свои руки. Так крепко, что, пожалуй, и не вывернешься.
Впрочем, поход в горком не был особенной бедой – это Остап также понимал. Настоящая беда грозила с другой стороны. Спрашивается, для чего Круку и Чорбе понадобилось знать о шахтном вентиляторе? Они говорят – из любопытства. Но ведь сами Крук и Чорба даже не пошли к вентилятору, а отправили туда двух своих молодчиков – Михайла и Василя. Какое же это любопытство? Здесь что-то другое. Что-то непонятное. Ну а если непонятное, то и страшное.
Спросить обо всем у них самих – у Крука и Чорбы? Спросить-то можно, да ведь не скажут. А то, чего доброго, заподозрят еще в излишнем любопытстве. И что будет тогда? А тогда может случиться все что угодно. Похоже, страшные это люди – Крук и Чорба. Да и оба молодчика – Василь и Михайло – тоже.
Вот ведь какой получается безрадостный расклад. Деньги – это, конечно, хорошо. Но как бы они не вышли Остапу боком. Ему самому, а заодно и всему его семейству…
Остап еще раз искоса глянул на Крука и Чорбу. Те перехватили его взгляд и оба разом усмехнулись одинаковыми усмешками. И впервые за все время знакомства с Круком и Чорбой Остапу стало страшно.
– Кстати, не забудь, – напомнил Крук Остапу. – Завтра тебе нужно еще раз сходить в горком за ответом. Пойдешь один, без твоих старичков. Они нам больше не нужны.
Глава 7
В растерянности первый секретарь горкома пребывал недолго. Он понимал, что надо действовать. И чем быстрее он начнет действовать, тем лучше. Всем будет лучше: и ему самому, и горожанам, и, возможно, всей стране в целом. Да, именно так – всей стране! Потому что вот оно, письмо. С неслыханными требованиями. Но требования – это была еще только половина беды. Причем, по мнению секретаря, даже не самая главная половина. Не самая важная и не самая страшная. Самое важное и страшное угадывалось между строк, это первый секретарь прекрасно понимал. Не понимал он лишь того, что именно таилось между этих проклятых строк.
Секретарь вздохнул и потер виски пальцами. А потом позвонил начальнику местного отдела КГБ Голубеву Ивану Кирилловичу.
– А, Сергей Сергеевич! – приветствовал первого секретаря Голубев. – Рад слышать. У тебя ко мне какое-то дело?
Голубев Иван Кириллович, несмотря на серьезную и ответственную должность и предпенсионный возраст, слыл человеком простецким и душевным.
– Беда у меня приключилась, – вздохнул Сергей Сергеевич. – Настоящая беда. Прямо-таки нежданная и негаданная. Можно даже сказать, нестандартная. Оттого и звоню.
– Эге! – удивился Голубев. – Беда… А что такое?
– По телефону не расскажешь, – вздохнул первый секретарь. – На эту беду надо посмотреть собственными глазами.
– Да что случилось?
– Бросай все дела и приезжай ко мне. Срочно. Ты же понимаешь: понапрасну я бы тебя не вызвал.
Несмотря на разницу в возрасте, первый секретарь обращался к начальнику горотдела КГБ на «ты», и против этого Голубев по простоте своей натуры ничуть не возражал. Больше того, он и сам обращался к секретарю точно таким же образом.
– Жди, – коротко бросил начальник отдела КГБ и положил трубку.
Через полчаса Голубев был уже у первого секретаря.
– Ну, и что? – спросил он, переступив порог.