— Сколько у него самого людей?
— Я видел только одного. Такой хмурый. Он все время молчал.
— Как выглядит? Молодой, старый?
— Как вы, может, помладше. В кепке был и держался вроде как по-военному.
Шишкин задал еще несколько вопросов о банде и совершенных преступлениях. Когда вопросы иссякли, он сделал паузу и сказал:
— Ладно, Саня. Мы с тобой все выяснили, теперь поговорим о деле.
— О каком? — удивился главарь. — Я же все рассказал.
— Не спорю. Я ведь не шутил, когда сказал, что отпущу тебя. Выйдешь на свободу и приведешь нас к Пану.
Саня попросил еще одну папиросу.
— Товарищ капитан, вы моей быстрой смерти хотите? Сами же сказали, что Пан может меня шлепнуть. Я еще, знаете ли, пожить хочу.
— Может, — не стал возражать старший. — Но если не будешь ерепениться и сделаешь все, как мы скажем, останешься жив-здоров. Как тебе такой расклад?
Главарь затянулся дымом папиросы.
— А «вышку» мне на «четвертак» заменят?
— Возможно. Суд все учитывает. И признание, и добровольное сотрудничество, и помощь следствию.
Некоторое время Саня сидел молча, пуская дым в сторону окна.
— Ладно, — кивнул он. — Согласен. Что нужно сделать?
— Это мы тебе позже скажем. А пока посиди в камере, отдохни.
Когда главаря увели, Шишкин посмотрел на офицеров.
— Ну вот, ребятки. Скоро и выйдем на вашего Пана.
— Как-то легко он согласился, — с сомнением покачал головой Коновалов.