– Монсеньор, – писал французский посол кардиналу Лотарингии, – несколько дней назад меня посетил духовник католического короля и сообщил, что более всего король, его повелитель, желает, чтобы королева, его супруга, после прибытия в Испанию получала бы наставления и советы от духовного пастыря, мудрого, достойного, учёного и благоразумного, который в случае необходимости увещевал бы упомянутую королеву и руководил её поведением, дабы оно могло быть сочтено приемлемым королём, её господином.
По-видимому, католический король, натерпевшись от безумных выходок своего сына, опасался, как бы ему ещё не подсунули вдобавок дерзкую девчонку.
Елизавета въехала в Реймс, чтобы присутствовать на коронации своего брата 14 сентября 1559 года в носилках, задрапированных чёрным бархатом. У главных ворот города её встретила депутации горожан, после чего она направилась в кафедральный собор Сен-Пьер под балдахином из белого дамасского шёлка, поддерживаемого четырьмя самыми знатными горожанами Реймса. На паперти собора её встретил кардинал Лотарингский, который провёл её к главному алтарю и там даровал ей своё епископское благословение. Затем Елизавета вместе с Екатериной Медичи и Марией Стюарт отправилась в монастыре Сен-Пьер, где для них были приготовлены покои. Когда церемония коронации Франциска II завершилась, началась серьёзная подготовка к отъезду Елизаветы. В то время как её брат с супругой поехал отмечать День всех святых в Блуа, она вместе со своей матерью перебралась в знаменитый цистерцианский женский монастырь в Шампани. Там Елизавета 22 октября написала письмо французскому послу в Толедо о своём скором отъезде. Вскоре после отправки этого письма она присоединилась ко двору в Блуа, откуда намеревалась выехать 17 ноября. Антуан де Бурбон, король Наварры, его брат, кардинал де Бурбон, и принц де Ла Рош-сюр-Йон были назначены сопровождать её до испанской границы с внушительной свитой из благородных кавалеров. Эта новость была с радостью воспринята королём Антуаном, который мог теперь под благовидным предлогом покинуть двор, где к нему и к его братьям относились с наглым равнодушием их удачливые соперники, герцог де Гиз и кардинал Лотарингии.
Тем временем Екатерина Медичи, наконец, сформировала двор своей дочери. Напрасно Шантонне намекал королеве-матери:
– В Испании Её Величество уже ждёт её свита; а багаж, необходимый такой армии сопровождающих лиц, задержит путешествие королевы, тем более, что погода окончательно испортилась и дороги занесло снегом.
Сюзанна де Бурбон, графиня де Аркур и де Рьё, и Луиза Бретонская, баронесса де Клермон-Лодев, были назначены главными дамами Елизаветы. Анна де Монпасье стала её фрейлиной также, как и мадемуазель де Риберак, мадемуазель де Кертон, мадемуазель де Ториньи, мадемуазель де Ноян, мадемуазель де Монталь, мадемуазель де Сент-Ана и мадемуазель де Сен-Лежье. А Клод де Винё, мадемуазель де Жиронвиль, мадемуазель Парю и мадемуазель де ла Мот довольствовалась должностью камеристок. Кроме того, королеву сопровождали хранительница её драгоценностей Клод де Нана, три капеллана, французский духовник, старый наставник Елизаветы аббат Сент-Этьен, Андре де Вермон, стольник, врач Бургенсис вместе с Дюнуаром, хирургом, и двумя аптекарями. А ещё многочисленная свита, состоящая из офицеров, камердинеров, карлика Монтеня, казначея, шести музыкантов и других слуг. Вдобавок, сопровождавшие Елизавету принцессы крови имели свой собственный штат прислуги. Когда список всех этих лиц был передан в руки Шантонне, посол был обескуражен, так как ему необходимо было найти в разгар зимы не только средства передвижения через Пиренеи для свиты католической королевы, но и обозы для перевозки провизии и багажа. Он, однако, не стал возражать, поскольку Филипп II так жаждал поскорее увидеть свою молодую супругу, что приказал:
– Пока оставьте Её Величеству свиту, потом мы сами распорядимся ею по собственному усмотрению.
Шантонне всё же написал своему господину жалобное письмо о своих затруднениях по поводу перевозки гардероба и багажа королевы, однако сначала он заверил Филиппа II, что его супруга вот-вот отправится в путь и что часть багажа Елизаветы лучше отправить морем.
Из Блуа Елизавета со своей семьёй отправилась в Шательро и, прибыв туда 25 ноября, приняла посла Шантонне. Молодую королеву обуревала печаль из-за скорого прощания со своей роднёй и Францией. Кроме того, её угнетал строгий испанский этикет, которому ей пришлось следовать после свадьбы, а также опасение не понравиться королю Филиппу. Хотя Шательро встретил её плохой погодой, а обильные снегопады прервали сообщение между столицей и Южной Францией, католический король настаивал на том, чтобы его невеста больше не задерживалась. Однако Шантонне снова пришлось оправдываться перед своим господином из-за того, что Елизавета выразила намерение остаться ещё на три дня в Шательро:
– Причина этой задержки, Ваше Величество, в том, что мы не могли ускорить прощание с Её Величеством, ибо обеим сторонам очень грустно расставаться.
Утирая слёзы, Елизавета часто спрашивала у своих испанских слуг дрожащим от волнения голосом:
– Есть ли в Испании такие же великолепные замки, как во Франции?
Но когда ей начинали рассказывать о Вальядолиде, Аранхуэсе, Эль-Пардо или об Альгамбре, молодая королева лишь вздыхала. Екатерина Медичи хотела было ещё на протяжении трёх-четырёх дней сопровождать свою дочь, но этим планам помешала непогода.
– Прощание не обошлось без горестных жалоб и слёз, – сообщил Шатонне Филиппу II.
Позже Екатерина признается:
– Очень тяжело иметь дочку-подростка так далеко от дома…
В тот же день, 29 ноября, Франциск II и Мария Стюарт со всем двором отправились в Амбуаз, а Елизавета с тяжёлым сердцем – в Пуатье. Что же касается испанского посла, то он отказался сопровождать свою госпожу из-за сильной простуды и ревматизма.
Если Елизавете предстояло передвигаться сухопутным путём, то Филипп II, как известно, прибыл в Испанию морем и у берегов Ларедо в Бискайи попал в страшную бурю. Около тысячи человек погибли среди волн, а вместе с ними и великолепная коллекция картин, статуй и драгоценных произведений, которую ещё покойный император Карл V собрал за сорок лет во время своих кампаний в Германии, Италии и во Фландрии. Из-за чего, пребывая в скверном настроении, Филипп II вскоре ужаснул Вальядолид зрелищем аутодафе. Приговоренные к смерти еретики в жёлтых балахонах и колпаках, с нарисованными на них фигурами бесов и огненных языков проходили мимо трибуны, на которой восседали король, весь двор и духовенство. И бестрепетно, не шевельнув ни единым мускулом своего недвижного лица, Филипп смотрел, как тридцать три мученика были возведены на костры. С их воплями слились голоса духовенства, воспевавшего литании и величании. Вот с таким человеком Елизавете предстояло прожить всю оставшуюся жизнь!
Глава 6
На следующее утро настроение Елизаветы улучшилось после прибытия курьера, доставившего ей поэтические прощальные послания от Екатерины Медичи и Марии Стюарт. Молодая королева пролила много слёз, читая эти дары любви, посланные её матерью и подругой детства. В частности, в послании Марии Стюарт были такие остроумные строки:
ebooksa