Фусия, не открывая глаз, повернул голову, плюнул – смотри, куда плюешь, приятель, – и подтянул одеяла к самому подбородку, – чуть в меня не попал.
– Сколько месяцев ты пропадал? – сказал Фусия. – Я жду тебя целую вечность.
– У тебя много груза? – сказал Акилино. – Сколько мячей каучуку? Сколько шкур?
– Нам не повезло, – сказал Фусия. – Нам попадались только пустые селения. На этот раз у меня нет товара.
– Да ведь ты не мог двинуться с места, тебя уже ноги не таскали, где же тебе было рыскать по сельве, – сказал Акилино. – Умереть среди своих людей! Думаешь, уамбисы так и оставались бы с тобой? Они и так уходили, когда им вздумается.
– Я мог командовать, не вставая с гамака, – сказал Фусия. – Хум и Пантача повели бы их, куда я прикажу.
– Не говори глупостей, – сказал Акилино. – Хума они ненавидели, и если не убили до сих пор, то только благодаря тебе. А Пантача из-за своих отваров дошел до ручки, он уже еле говорил, когда мы уехали. Нет, приятель, все это кончилось, не тешь себя зря.
– Удачно продал? – сказал Фусия. – Сколько денег привез?
– Пятьсот солей, – сказал Акилино. – Не вороти нос, это добро и не стоило больше, я и столько-то еле выторговал. Но что случилось? В первый раз у тебя нет товара.
– Во всем краю хоть шаром покати, – сказал Фусия. – Эти собаки теперь настороже и чуть что прячутся. Я двинусь дальше, если понадобится, сунусь и в города, но добуду каучук.
– Лалита забрала все твои деньги? – сказал Акилино. – Оставили они тебе что-нибудь?
– Какие деньги? – сказал Фусия, съежившись и придерживая у рта одеяла. – О каких деньгах ты говоришь?
– О тех, которые я тебе привозил, Фусия, – сказал Акилино. – Которые ты нажил грабежами. Я знаю, что ты их прятал. Сколько у тебя осталось? Тысяч пять? Десять?
– Не зарься на них, никому на свете у меня моего не отнять, – сказал Фусия.
– Не хорохорься, и без того тошно, – сказал Акилино. – И не смотри на меня так, меня этим не испугаешь. Лучше отвечай на мой вопрос.
– Неужели она меня так боялась? – сказал Фусия. – Или они просто забыли впопыхах забрать мои деньги? Лалита знала, где я их прячу.
– А может, она не взяла их из жалости, – сказал Акилино. – Может, подумала: туго ему придется одному, доходяге, оставим ему по крайней мере деньги, пусть хоть этим утешается.
– Лучше бы эти собаки украли их, – сказал Фусия. – Без денег этот тип не согласился бы взять меня. А у тебя доброе сердце, ты не бросил бы меня, старик, отвез бы назад, на остров.
– Ну вот, наконец ты немножко успокоился, – сказал Акилино. – Знаешь, что я сделаю? Разомну несколько бананов и сварю их. В последний раз отведаешь языческой еды – с завтрашнего утра будешь есть по-христиански.
Старик засмеялся, повалился на пустой гамак и начал раскачиваться, отталкиваясь ногой.