— А почему дело отложено на четыре месяца?
— Я не судья.
— С судьей поговорю позднее, — угрожающе произнес Думас.
— Вот и поговорите. Больше никаких комментариев. — Джейк резко развернулся и зашагал прочь.
— Послушайте, Джейк, — поспешил за ним Думас, продолжая бубнить. — Вам лучше поговорить со мной, иначе это будет паршиво выглядеть.
Джейк снова развернулся, и они отошли в угол. Там он взял себя в руки, еще раз сделал глубокий вдох.
— Не делайте поспешных выводов, Думас. В течение этих четырех месяцев я не имел отношения к делу Симеона Лэнга о вождении в состоянии алкогольного опьянения, поскольку не являюсь его адвокатом. Если помните, его интересы тогда представляли шуты гороховые из Мемфиса. Не я. Поэтому, пожалуйста, будьте осторожнее.
Думас лихорадочно строчил в блокноте. Джейку хотелось врезать ему. Но внезапно все обо всем забыли, услышав душераздирающие крики, доносящиеся с другого конца здания.
Смерть Бо Ростона была зафиксирована в 4.15.
29
Джейк и Карла сидели за кухонным столом и ждали, когда закипит кофе. Не было еще и пяти часов утра. Среда, 22 февраля — день, которому, без сомнения, суждено стать самым печальным и мрачным днем в истории округа.
Два подростка — чудесные ребята, блестящие ученики, спортсмены, члены прихода, пользовавшиеся популярностью мальчики из хорошей семьи — погибли на скользкой дороге по вине пьяного водителя. Ужасная новость вмиг распространилась по городу. Кафе заполнились ранними посетителями, спешащими узнать последние известия. Церкви открылись для желающих помолиться. А больше всего скорбящих собралось в клэнтонской средней школе. Бедные дети.
Карла разлила кофе по чашкам. Они разговаривали очень тихо, чтобы не разбудить Ханну.
— Я не заводил это дело. Оззи позвонил в понедельник, сказал, что Симеон арестован в субботу утром и должен предстать перед судом в среду. Когда он протрезвел, Оззи отвез его домой и по дороге велел избавиться от мемфисских адвокатов. Я поблагодарил Оззи, и мы договорились встретиться позже. Но он позвонил снова и спросил, не могу ли я в среду появиться в суде, чтобы отсрочить дело. Оззи думал, что с помощью обвинения о вождении в пьяном виде сможет давить на Симеона, держать его в узде. И я поехал в ту среду в суд, попросил отложить слушания, заполнил нужные бумаги и почти забыл об этом деле. В то время интересы Симеона все еще представлял Букер Систранк, и я сказал Симеону там же, в суде, что не буду помогать ему с УАНС. Мне этот тип не нравился, он вызывал у меня отвращение.
— Ты видел конфликт интересов? — спросила Карла.
— Я думал об этом и даже сказал Оззи. Но на самом деле конфликта не было. Я — адвокат по утверждению наследства. Симеон не является заинтересованной стороной. Его жена — да, а он — нет.
— Но это не совсем безупречно, Джейк.
— Не совсем. И мне не стоило влезать в это дело. Я совершил роковую ошибку. Надо было послушаться своей интуиции.
— Но тебя же не могут обвинить в том, что Симеон управлял машиной в пьяном виде.
— Конечно, могут. Если бы дело рассматривалось в должном порядке, он был бы к сегодняшнему дню лишен прав и не смог бы прошлой ночью сидеть за рулем — по крайней мере теоретически. На самом деле половина черных и красношеих в нашем округе вообще не имеют действующих водительских прав.