– Мы оставили телескоп себе, не стали продавать, даже когда голодали.
– Хорошая история, только мне не понравилось про вторжение и грабеж.
– Что нам было делать, Марвин? С голоду подохнуть?
– Все равно, так нельзя.
– Неважно. – Коди тычет пальцем в луну. – Брайану нравились темные ночи с Млечным Путем и тысячами звезд, а я предпочитал Луну. В полнолуние, вот как нынче, созвездий было не разглядеть. Но я не унывал: часами исследовал лунную поверхность, убежденный, что там кто-то живет. Видишь темный участок правее середины диска? Это Море Спокойствия, там прилунился в июле шестьдесят девятого «Аполлон-11», помнишь, Марвин?
– Кто ж этого не помнит! Ты тогда был совсем мал.
– Мне было восемь, я жил в приемной семье Конвей, одной из многих. Они были неплохими людьми, но в положении приемного ребенка плохо то, что он всегда знает, что он чужой. Словом, воскресным вечером мистер Конвей усадил всех нас перед телевизором, чтобы мы увидели прилунение. Тогда это меня не зацепило, а тебя?
– Даже не знаю, Коди. Давно это было. В те времена чернокожие мальчишки не мечтали стать астронавтами, когда вырастут.
– Ну, я, белый мальчишка, тоже не мечтал стать астронавтом. Заиметь мать с отцом и зажить в милом домике – вот и все мои тогдашние мечты.
Коди тоже, как и Марвин, приваливается к бетонному столу. Оба провожают глазами шарящие по небу лучи прожекторов.
– А ты о чем мечтал, Марвин?
– Не знаю… Играть в бейсбол. У меня были хорошие родители – были и есть, куча братьев и сестер, дяди и тети, большая и, можно сказать, счастливая семья. В этом смысле мне повезло.
– Вот уж точно.
– Моим героем был Уилли Мейс, я мечтал играть в Главной лиге бейсбола, как он. Мой отец тоже был бейсболистом, три года отыграл за юниоров, но это было еще до Джеки Робинсона[3]. Заработать на этом нельзя было, так что он ушел из команды и вернулся домой. Он учил меня играть, мне нравилось.
– Высоко ты забрался?
Марвина смешит этот вопрос.
– Не очень. В шестьдесят пятом «Уайт сокс» поставили меня для игры в сорок пятом круге, оказавшемся последним, и предложили двести долларов.
– Ты согласился?
– Нет, отец отсоветовал. Он знал, что мне не пробиться в звезды, слишком тяжел, и не хотел, чтобы я зря потратил пять лет в юниорах. Он видел меня студентом колледжа, но колледж мы не потянули.
– Умный был небось человек.